Самойлов пожал плечами.
— Да ни на что… Просто было приятно побыть «бароном», посещать приличный дом, ухаживать за прелестной барышней. Я понимал, что рано или поздно все должно закончиться.
— Непонятно только одно: почему вы должны изображать одноглазого? — поинтересовался Альберт.
— Ну, вы-то, собственно, тоже не при двух глазах, — заметил актер.
Поручик рассмеялся и сдвинул повязку, показав актеру уже побледневший синяк под глазом.
— Оба на месте, как видите. Ну, так что вы скажете?
— Точно не помню: кажется, Софья решила, что должна выйти замуж за одноглазого… В общем, бред какой-то. На тот момент меня интересовало вознаграждение, и я его получил.
— Так, так… Интересно. Значит, виновница маскарада — Елизавета Николаевна! Кто бы мог подумать?! Как же мне сказать об этом Софье Николаевне?
Самойлов пожал плечами:
— Скажите все как есть…
— Пожалуй. Надеюсь, я более не увижу вас в доме Бироевых? Иначе…
— Не извольте беспокоиться, Альберт Вениаминович! Не увидите, честное слово!
Поручик хмыкнул.
— Ну, посмотрим, чего стоит честное слово актера.
* * *
Мужчины вернулись в зал, где их дамы наслаждались пением цыган. Впрочем, наслаждалась лишь госпожа Всеволожская, а Софья Николаевна делала вид. Она с нетерпением ждала появления Альберта, и вот, когда он вошел в зал в сопровождении целого, невредимого и не искалеченного «барона», она мысленно поблагодарила Всевышнего.
Мужчины сели за стол. «Барон» тотчас осушил два бокала шампанского и заказал еще. Альберт же пить не стал, он наклонился к нежному ушку Сонечки. Ощутив его горячее дыхание, Сонечка затрепетала. Альберт между тем прошептал:
— Он во всем признался.
Девушка встрепенулась и с благодарностью взглянула на своего кавалера, который тут же запечатлел на ее руке страстный поцелуй.
Вечер получился натянутым. Пожалуй, лишь госпожа Всеволожская получила от него истинное удовольствие.
Альберт и Соня встали, откланялись своим компаньонам и покинули ресторан. Вдова выразила неподдельное сожаление и разочарование.
Соне же не терпелось узнать все подробности разговора Альберта и мнимого барона.
Карета поручика тронулась, направляясь к дому Бироевых. Сонечка заметно нервничала и, наконец, не выдержала:
— Отчего вы молчите, Альберт Вениаминович? Говорите же, прошу вас! Не томите!
Альберт никак не мог решиться признаться барышне, что ее же родная сестра сыграла над ней злую шутку.
— «Барон», конечно же, не барон. Он артист, некий Самойлов Григорий Иванович. Никогда о таком не слышал, словом, актер второсортный.
Соня схватилась за веер, да так, что он хрустнул.