— А ты, Марфушка, вообще помолчи! Взяла себе волю!
В коридоре послышался голос маменьки Агриппины Леонидовны. Соня с довольным видом воззрилась на сестру:
— Маменьке теперь ответишь за весь этот беспорядок. Только придумай что-нибудь посерьезней…
Окончательно разозлившись, Лиза прошипела:
— Вы! Вы все против меня!
И, хлопнув дверью, удалилась с гордо поднятой головой. Соня и Марфуша многозначительно переглянулись. Зная о дурном и мстительном характере Елизаветы Николаевны, они были готовы к любым неожиданным поворотам судьбы.
1844 год, Москва
Софье Николаевне Бироевой исполнилось шестнадцать лет. Теперь она могла носить длинные платья, закрывающие щиколотки ног, с глубокими, но в меру приличными вырезами, а также посещать балы и различного рода московские развлечения, которых в нынешнем году намечалось с избытком.
За окном трещал нещадный январский мороз, но в доме статского советника Бироева царили тепло и уют. Одно лишь обстоятельство нарушало всеобщий покой: намечался бал у графини Преображенской, и две сестры Бироевы — Елизавета, которая считалась давно на выданье, и Соня — готовились к выходу в свет.
Графиня Преображенская, женщина современных и достаточно раскованных взглядов, почти не покидала своего роскошного подмосковного имения, предаваясь после смерти мужа постоянным увеселениям. В ее имение на ежегодные январские балы, считавшиеся особенно примечательными, собиралась вся молодежь из известных московских семейств.
Графиня прожила бурную и интересную жизнь, недавно ей минуло пятьдесят лет, но она по-прежнему отлично держалась в седле и не пренебрегала вниманием мужчин, порой по возрасту моложе ее на десять лет. Словом, она наслаждалась жизнью и не собиралась отказывать себе в ее прелестях, пусть даже пикантных.
На ежегодном январском балу собирались все сливки московского общества, а также их дети, достигшие того возраста, когда уже положено подумать о создании семьи. Николай Дмитриевич Бироев, как человек весьма осторожный и не привыкший по долгу службы рубить с горяча, удивился, получив в начале года, прямо после Рождества, приглашение на бал за подписью самой графини.
В прекрасно оформленном приглашении указывалось, что статскому советнику надлежит явиться на бал, если он, конечно, того пожелает, со своими очаровательными дочерьми: Елизаветой Николаевной и Софьей Николаевной.
Такое внимание к его семье заинтриговало Бироева: он лично не знался с графиней Преображенской, но слышал о ее январских балах вот уже несколько лет. И он решил узнать о них у своих московских знакомых, прихватив с собой приглашение графини.