Трудно сказать, что произошло с обитателями укромной христианской общины. Спустились они вниз, когда перестали свирепствовать императорские ищейки, или умерли в свой час, и время сровняло их могилы… Но их небольшая молельня, крестом смотревшая в небеса, по-прежнему, как и века назад, возносилась над скалами четырьмя башенками. Сюда, в древний храм, принес Бернар священнейшую реликвию, равной которой нельзя было найти в христианском мире. Да только ли в христианском? Кто и где во всех концах земли мог сказать, что посредством этого совершенного воплощения милости Господней Всевышний слышит, как своими ушами, всякое моление и отвечает на него устами Предтечи.
Бернар смиренно убирал церковь, бережно стирая с позабытых когда-то ликов следы векового запустения. В ушах его до сих пор звучали слова ангела, в длани своей перенесшего его с вернейшими из верных в эту уединенную обитель: «Пастырем стад моих поставил я тебя, Бернар. Воинов твоих назначил стражами при них. Ты решил, будто не пастырь, но властитель стад — за то по делам и награда. Призови смирение в сердце, отринь иную волю, кроме моей. И придут владыки земные не к властителю сильному, но доброму пастырю. Умягчатся сердца их, и прозрение отверзнет очи, тьмой занавешенные».
Бернар с удовольствием поглядел на грубое, но тщательно отмытое изваяние святого. У ног его был установлен древний бронзовый котел. В первый день, когда Бернар, Гуго де Пайен, Тибо Шампанский и еще восемь рыцарей с алыми крестами пришли в этот храм, валявшийся в пыли котел немало удивил их: что бы делать ему в церкви. Котел перевернули и хотели вынести во двор, но он оказался неподъемным — десятерым сильным мужчинам не удалось сдвинуть его с места. Каково же было удивление рыцарей и самого Бернара, когда вдруг сам собою котел наполнился ароматной похлебкой.
— Чудо, — осеняя себя крестным знамением, прошептал Бернар, прославляя душой и словом промысел Господний.
С тех пор котел наполнялся доверху каждый день.
Бернар поглядел на него. Под взглядом начищенная бронза моментально начала гудеть, окутываясь ароматным паром.
«Вот и обед», — подумал Бернар и выглянул в окно во двор, где под руководством де Пайена вновь отстраивался общинный дом.
Рыцари, сняв котты и доспехи, таскали увесистые камни, обтесывали их найденным здесь же инструментом и клали встык. Только одного человека в белой тунике с алым крестом увидел в этот миг пастырь стад Господних — тот поднимался по тропе под водопадом так, будто каждый день ходил по ней взад-вперед. Шел, поддерживая левой рукой меч у пояса. Если бы вдруг водопад сейчас изменил свое течение, Бернар поразился бы менее — не так давно бывший аббат Клерво своими глазами видел, как в битве на холмах Уэльса падал этот рыцарь, смертельно раненный стрелой… И все же он поднимался по тропе как ни в чем не бывало.