Обогнув озеро, король скоро достиг леса, который оказался необыкновенно густым и заросшим, так что ходить по нему без проводника было бы небезопасно.
Пустынножительство было немного лучше обыкновенного сарая, затерянного среди дремучего леса. Трудно было предположить, чтобы здесь мог кто-нибудь жить.
Брат Назарий стоял недалеко от своего жилища и рубил лес.
Изумленный появлением Иакова и его спутников, он, однако, не смутился и бросился к ногам короля, который поспешил его поднять.
— Я удивлен, что нахожу здесь сэра Томаса Станлея, — сказал король.
— Здесь мое последнее жилище на земле, государь, — отвечал отшельник. — Даже приказание вашего величества не заставило бы меня покинуть его. Не могу просить вас зайти ко мне.
— Тем не менее я хочу заглянуть в вашу хижину, — сказал Иаков, бросая взгляд в отворенную дверь.
Соломенный матрац, стул и ведро с водою — вот вся ее обстановка.
На стене висело распятие, а под ним бич, на узлах которого виднелись следы крови.
— Как можете вы жить здесь, сэр Томас, — воскликнул король, с ужасом отступая назад. — Неужели вы живете здесь целый год?
— Зимой и летом, когда земля трескается от жары и когда она покрыта глубоким снегом.
— Я видел вас сегодня утром в церкви в половине третьего утра. Вы аккуратно посещаете все службы?
— Аккуратно, государь.
— Сколько времени посвящаете вы сну?
— Часа два, не больше трех и при том я не всегда позволяю себе лечь на этот тюфяк.
— Неужели вы никогда не чувствуете усталости? — спросил сэр Барклей.
— Если я не чувствовал усталости, служа земному царю, то как мне чувствовать ее, когда я служу Царю Небесному?
— Но уединение и одиночество должно все-таки тяготить вас? — продолжал сэр Джордж.
— Я никогда не бываю один. Я веду разговор со святыми. Они поучают и утешают меня.
— Вы говорите о их писаниях? — спросил Иаков.
— Да, государь, — отвечал отшельник. — Путь, который я выбрал, труден и тернист, но он ведет к вечной жизни, и я буду идти по нему, сколько бы мне ни приходилось страдать.
— Вы умрете смертью праведного и вознесетесь со святыми, — заметил Иаков.
— Да будет так! Что значит несколько дней страдания в сравнении с вечным блаженством!
— Я хотел бы быть так же уверенным в спасении, как вы! — заметил король.
— Государь, вы живете среди искушений, от которых я свободен. Грехи, которые вы могли совершить, могут быть тяжки и велики, но, несомненно, вы загладите их своим раскаянием. Надейтесь и молите Всевышнего!
— Вы удивительно успокоили меня! — воскликнул король. — Я многим обязан вам, сэр Томас. Другие учили меня жить, а вы учите меня умереть. Я воспользуюсь вашим учением.