Но похвальному намерению подруг спастись не суждено было реализоваться. Когда они были уже почти у самых дверей, те распахнулись и в помещение влетел сам банкир Шариков.
– Мне уже сообщили! Где он?
– Кто?
– Мой сын! Виталька!
– Он… Э-э-э…
Подруги замялись, не зная, как получше сформулировать ответ. Но этого и не потребовалось. В ту же минуту двери вновь открылись, и в комнату вошли несколько человек. Преимущественно это были охранники поселка и просто любопытные граждане мужского пола. Они осторожно несли на руках жену банкира, которая была без сознания. Сначала они направились к дивану, но замешкались, увидев, что место уже занято бабкой и суетящимися возле нее врачами.
– Кладите прямо сюда! – велел Шариков. – На ковер.
Женщину бережно опустили на застилающий пол гостиной шикарный турецкий ковер, глаз она так и не открыла.
– Виолетта! Что с тобой? – кинулся к жене банкир. – Где Виталик?
При этом его ничуть не смущало, что жена находится без сознания. Но, видимо, банкир хорошо знал свою супругу, потому что не прошло и минуты, после того как женщину уложили параллельно ее матери, как она открыла глаза и вполне внятно произнесла:
– Виталик в больнице! Чтоб тебе провалиться с твоими сюрпризами! Мальчик разбился, возможно, он уже умер!
– А-а-а! – раздался дикий вопль с дивана, где лежала бабка. – Мой внучек! Маленьки-и-и-ий!
– Мой сын! – вновь закрыла глаза мадам. – Мне плохо! Умираю!
– Сердце! – схватился почему-то за желудок сам Шариков. – Где мой сын? В больнице? О! Как же мне плохо! Доктора! Врача!
Медики и охранники совсем растерялись, не зная, к кому из умирающих бросаться в первую очередь. Но подруги наблюдали за Шариковым, и его поведение показало им, что поводов для волнения нет ни малейших. Скорей всего, такие спектакли его женщины устраивали и прежде. А сегодня, воодушевленные большим наплывом публики, просто стараются изо всех сил.
Шариков немного поумирал, а потом отошел в сторону и принялся кому-то сосредоточенно звонить.
– Да тут я уже! – услышали подруги со стороны двери знакомый голос главы их поселка – отставного генерала, прозванного за длинные усы и сухощавую наружность Тараканом. – Не звони ты мне, Шариков, постоянно. Тут я уже.
Лицо у Таракана было сосредоточенное и мрачное. Такое лицо у него бывало лишь в случаях, когда поселку грозили крупные неприятности, и их требовалось, кровь из носа, предотвратить. Подруги и раньше помогали главе поселка в такого рода делах, заминая возможные скандалы и проводя частные расследования тех преступлений, о которых Таракан предпочитал не распространяться среди посторонних.