Конечно, нельзя было не понимать, что «Лицо фирмы» в данном случае подбирается исключительно по внешним данным. Но все равно это успокаивало. Может быть, эта красавица — дело рук здешних хирургов-портных? И я, я тоже стану такой?!
— Слушаю вас. — Заряд обаяния, который исходил от нее, мог сбить с ног кого угодно.
— Я хочу сделать пластическую операцию, — бухнула я с разбегу и безо всяких предисловий.
— Пластику груди? Ринопластику? Липосакцию? Лифтинг? Коррекцию носа? — спокойно спросила она. Половина этих слов мне не говорила ровным счетом ничего.
— Я не знаю, что мне нужно сделать в первую очередь, — твердо сказала я, постаравшись не заметить, как чуть заметно шевельнула она бровью от удивления. — Я хочу совсем, полностью измениться. Навсегда.
— Хм… Но в таком случае… Вы позволите мне вам советовать?
Я кивнула.
— В таком случае вам необходимо сначала проконсультироваться у нашего хирурга. Поверьте, Игорь Наумович Шацкий — настоящий скульптор, при желании он может сделать из вас Софи Лорен, и, если вы сами не можете сформулировать то, что хотите, — никто не поможет вам сделать это лучше, чем специалист.
— Я согласна, — быстро сказала я. — Где он принимает? Этот… Шацкий?
— В сто седьмом кабинете, — обласкала она меня теплым огнем синих глазищ. — Но сначала нужно оплатить стоимость консультации…
И она назвала такую сумму, на которую семья из трех человек вполне прилично могла существовать целый месяц.
По счастью, выходя из дома, я прихватила с собой всю наличность. По какому-то дурацкому представлению мне казалось, что вот я приду — и меня тут же уложат на хирургический стол, с которого я встану другим человеком.
— Вот, — раскрыла я кошелек.
— Пройдите в кассу, — улыбнулась она, подхватывая меня под локоток и деликатно не давая сбиться с пути. — И потом я вас провожу.
Опустошая свой кошелек перед кассовым аппаратом, я искренне верила, что это будет моя последняя жертва на пути к новой жизни и новому счастью.
* * *
Когда я открыла дверь его кабинета, Игорь Наумович Шацкий стоял ко мне спиной. Точнее, вполоборота. Глубоко засунув обе руки в карманы белого халата, он стоял в нескольких шагах от своего стола и смотрел в окно. То ли думал о чем-то, то ли просто вслушивался в шелест первого майского дождя.
Я остановилась на пороге, забыв выпустить ручку двери. Я не знаю, что произошло, честное слово — не знаю! Но от этой широкой спины, обтянутой белым халатом, потому что руки он держал в карманах очень глубоко, от этой спины — всего лишь спины! — веяло таким спокойствием, такой силой и добротой, что мне немедленно захотелось сесть рядом с ним, вот с таким, какой он есть, пусть даже он продолжает стоять ко мне спиной — и закрыть глаза. И наслаждаться его теплом… внутренним теплом. Доктор Шацкий еще не обернулся ко мне, а я уже чувствовала, как это тепло исходит от него волнами. Как от печки.