* * *
Утманн спускался по крутому северному склону вади. Каждый шаг давался ему с трудом, каждый вдох сопровождался острой болью. Он бросил РПГ и обеими руками сжимал грудь в том месте, где в бронежилет ударила пуля Гектора. Вначале он ожидал услышать звуки преследования, топот Гектора и его людей, но потом понял, что, лишившись вертолета, те, должно быть, пытаются занять другую позицию. Он на несколько минут задержался, чтобы сбросить тяжелый бронежилет и осмотреть рану. Хотя пуля не пробила кевлар, на груди образовался огромный синяк и быстро росла опухоль. Утманн осторожно ощупал себя и почувствовал под кожей острый конец сломанного ребра. Он беспокоился, что ребро могло пробить легкое. Хотя боль была почти непереносимой, он сделал глубокий вдох. Легкие как будто были не затронуты, и он, обхватив грудь руками, побрел вниз, туда, где на дне вади оставил Адама. Но Адам исчез. Должно быть, поднялся на противоположный край, где они оставили шейха с телохранителями. Утманн двинулся тем же маршрутом и на откосе увидел Адама — тот сидел на камне и полоской, оторванной от рубашки, перевязывал лодыжку.
— Что случилось? — спросил он, едва увидел Утманна. — Я слышал выстрелы и громкий взрыв.
Осторожно дыша, Утманн описал свои действия, и Адам обрадовался.
— Значит, они не ушли! Теперь они застряли. Они у меня в руках.
— Да, сейчас мы загнали их в ловушку. Но, как я уже объяснял тебе и твоему деду, Кросс подготовил запасные пути отхода. Сейчас он, вероятно, направляется на побережье, где его ждет судно, чтобы переправить в Саудовскую Аравию. Где твой дед? Нам нужен его грузовик, чтобы ехать вдогонку.
— Должно быть, поехал дальше, туда, где можно пересечь вади, как мы с ним договорились.
— Мы оба ранены. И пешком не догоним ни твоего деда, ни Кросса. Надо ждать другие грузовики из крепости. Они должны скоро появиться здесь.
— Наверно, потеряли наш след в темноте, — нахмурился Адам. — Или опять что-нибудь сломалось.
Прошел целый час, прежде чем они услышали приближающийся рев мотора. Наконец показался и сам грузовик. В кабине сидели двое, еще дюжина — в кузове. Утманн потратил несколько минут на то, чтобы перевязать Адаму лодыжку и себе грудь бинтами из аптечки грузовика; они забрались в машину и поехали по следам охотничьей машины шейха. Стервятников в небе они увидели за милю, Адам заторопил шофера, и наконец перед ними открылась картина гибели его деда. Труп старика лежал на сухом речном дне. Половину его лица разорвали и склевали птицы, но бороду не тронули. Адам с трудом выбрался и, хромая, направился к телу. Какие-то другие падальщики, наверное, бродячие шакалы, разорвали живот, и внутренности уже начали разлагаться на солнце. Зловоние стояло невыносимое.