— Если ты хочешь таким путем уничтожить экономику, подумай о миллионах русских младенцев, которые из-за тебя умрут с голоду.
— Боже! Как вы милосердны, мистер Кросс! Хорошо. Сдаюсь. И вообще мне никогда не нравилось Берингово море. Я слышала, там ужасно холодно.
Гектор по общей связи вызвал главного стюарда.
— Пожалуйста, принесите миссис Кросс ее обычную порцию водки «Довгань» с лаймовым соком.
— Неплохо, — решила Хейзел, сделав глоток. — И это все?
Она взглянула на дверь спальни Версаче.
— У меня есть кое-что на уме, — признался Гектор.
— Отлично! Отлично! — ответила Хейзел.
* * *
В Осаке в эллинге на верфи был готов к спуску на воду могучий танкер. Весь совет директоров «Бэннок ойл» и множество других влиятельных лиц, в том числе премьер-министр Японии, эмир Абу-Зары и американский посол в Японии, собрались, чтобы стать свидетелями этого события.
Внутренняя отделка корабля еще не была завершена. Он поплывет с неполным экипажем в Чи-Лунг, морской порт Тайпея на Тайване, где пройдет окончательная отделка и установка новых, революционных по конструкции грузовых танков. Лифт поднял почетных гостей на леса у корабельного носа, и они расселись там в просторной аудитории. Хейзел, которая прошла вперед по платформе, чтобы дать название огромному кораблю и спустить его на воду, встретили аплодисментами. С такой высоты ей казалось, что она стоит на вершине горы над миром. Вместо шампанского Хейзел должна была разбить большую бутылку игристого австралийского шардонне.
Когда Гектор усомнился в ее выборе вина, она серьезно сказала:
— Мы ведь не собираемся его пить, дорогой. Мы разобьем бутылку вдребезги. Не хочу прослыть мотовкой.
— Ты чрезвычайно бережлива, любовь моя, — согласился он.
Пятьдесят фотографов нацелили на Хейзел свои объективы, когда она с высокой платформы произносила речь. Громкоговорители усиливали голос Хейзел, и он гремел по всей верфи, где собрались тысячи рабочих.
— Этот корабль — памятник гению моего покойного мужа Генри Бэннока. Он создал «Бэннок ойл» и сорок лет руководил компанией. У него было прозвище Гусь. Поэтому я нарекаю корабль «Золотым гусем». Да благословит и защитит Господь тех, кто поплывет на его борту!
«Золотой гусь» заскользил со стапелей, а когда коснулся воды, поднял волну, на которой закачались все корабли в бассейне. Корабли загудели, зрители зааплодировали и весело закричали. Последовали еще три дня встреч и праздников, прежде чем Хейзел и Гектор смогли сбежать.
Они полетели к подножию Фудзиямы, к синтоистскому храму и связанным с ним замечательным воспоминаниям. Лихорадочный ритм последних дней довел обоих почти до изнурения. Поэтому, нанеся обязательный визит священному вишневому дереву в храмовом саду, они вернулись в номер и вместе приняли горячую ванну. А когда лежали в почти обжигающей воде, Хейзел протянула руку к телефону и включила его.