— Хватит, больше ничего не скажу.
— Тогда я завтра уеду обратно в Абу-Зару…
— Нет! — прервал его Али. — Рука Аллаха привела тебя сюда сегодня. Ты останешься с нами по меньшей мере на месяц. Иншалла! Тогда, возможно, я кое-что скажу тебе.
Утманн кивнул.
— Машалла! Я останусь, брат.[34]
— Добро пожаловать к моему столу, брат.
* * *
Во дворце на склоне холма над Оазисом Чуда другая группа мужчин пила кофе из крошечных серебряных чашечек и разговаривала негромко и серьезно. Мужчины сидели вокруг стола, отделанного слоновой костью и перламутром. На столе стоял единственный предмет — серебряный кофейник. Нигде в комнате не было ни бумаги, ни ручек. Ничего не записывали. Решения провозглашал шейх Хан Типпо Тип, и все их запоминали.
— Я решил так.
Он говорил низким голосом, внятно, размеренно, как всегда говорил, занимаясь серьезными делами.
— Первое требование выкупа пошлет мой внук Адам.
Он посмотрел на Адама, который сидел на шелковой подушке. Тот низко поклонился, коснувшись лбом плиток пола.
— Слушаю и повинуюсь, — ответил он.
Шейх Хан размышлял вслух:
— Наше требование должно быть таким, чтобы даже в больной и проклятой земле Большого Сатаны не нашлось чем заплатить. — Когда он улыбался, его глаза исчезали за сморщенными веками. — Никакие суммы не устранят кровную вражду между мной и этим человеком, Кроссом. Только кровью можно расплатиться за кровь.
Все молча пили кофе из серебряных чашечек, ожидая, когда шейх продолжит.
— Этот вероломный неверный убил трех моих сыновей. — Шейх поднял палец, изуродованный артритом. — Первым был мой сын, отец моего внука Саладин Гамель. — Адам снова поклонился, а шейх Хан продолжал: — Он был истинным воином Аллаха. Кросс застрелил его на улице Багдада семь лет назад.
— Да примет его Аллах в райском саду, — произнесли сидящие кружком люди.
— Второй кровный долг — мой сын Гафур. Он был послан отомстить за своего старшего брата Саладина, но Кросс застрелил и его, когда Гафур на дау плыл в Абу-Зару выполнять задание, которое я поручил ему.
— Да примет его Аллах в райском саду, — снова произнесли все.
— Третьим моим сыном, погибшим от руки этого неверного, приверженца Христа, стал Анвар. Я послал его исполнить долг чести, но Кросс убил и его.
— Да примет его Аллах в райском саду, — в третий раз произнесли все.
— Этот долг крови тяжким бременем лежит на моей совести. Жизни моих трех прекрасных сыновей отнял грязный нечестивец, слуга ложного бога. Теперь мне мало просто забрать его жизнь. Одной жизнью не заплатить за три. Я должен поймать его и живым передать матерям и женам тех, кого он убил. Женщины в таких делах очень искусны. Под их руками и лезвиями их острых ножей он протянет много дней, прежде чем отправится в чрево ада, к Сатане.