С первого дня знакомства он ясно и безапелляционно дал понять Катерине, чего именно желает от одной из красивейших дам губернского дворянского круга.
— Что ж, по крайней мере, откровенно, — заметила она.
Соловей неподалеку замолк на минуту, прислушиваясь.
— Думаю, ваше горячее желание может осуществиться. Но не сегодня, — усмехнулась она, хотя сердце в ее груди с этой минуты принялось колотиться все быстрее и тревожнее.
Поклонник почтительно наклонил голову. Мужчина понимал: главное, что женщина собирается ему сказать, еще впереди.
— Это будет зависеть исключительно от вас, сударь, — сказала Катерина, кутая плечи в персидскую шаль.
— Я — весь внимание, моя госпожа, — кивнул мужчина. Теперь он казался совершенно спокойным — просто ожидал очередного женского каприза. Сейчас он поплатится за свое легкомыслие!
— Но сразу хочу вас предупредить. Для того, о чем я вас попрошу, потребуется все ваше умение. Ваше умение, — подчеркнула она. И не делая передышки, не обращая внимания на бешеный стук сердца, осведомилась невинным тоном: — Или же в вашем случае нужно говорить — искусство?
— Как вам будет угодно, сударыня, — вновь поклонился Поклонник. Может, из-за этой привычки легко, с достоинством склонять чело, она и окрестила его этим прозвищем? Во всяком случае, выдержке его можно было позавидовать. Вот что значит — охотник!
— Помнится, вы обещали выполнить ради моей любви любое мое пожелание, — уточнила Катерина, сама дивясь своему самообладанию. На карте сейчас стояла вся ее будущность. Потому что на другой чаще весов госпожи Мамаевой угрюмо дымились руины обгоревшего пепелища ее женской судьбы!
— Любой каприз, сударыня, — подтвердил Поклонник.
— Сие не пустой каприз, — покачала она головою. — И даже не повеление Прекрасной дамы благородному рыцарю. Я хочу, чтобы вы знали…
Она приблизилась к нему вплотную, заглянула в глаза, силясь разглядеть там хоть малую каплю лукавства. Но взгляд мужчины был спокоен и внимателен, он попросту ожидал приказа.
Тогда — будь что будет, решила она. И шагнула через пропасть собственных страхов и смертной тоски!
— Есть один человек. Мой враг. Жестокий и умный. Он причинил мне много страданий, причем совершенно расчетливо, и… по сей день продолжает вершить свое злодейство. Видит Бог, я сделала все, что было в моих силах, но…
— В ваших слабых силах, — учтиво добавил он. Точно уже все понял и теперь сам подводил ее к краю подлинной, не бутафорской пропасти, заботливо поддерживая под локоток.
«Если он спросит, что я от него жду, тут же сведу все в шутку и уйду», — мысленно решила она, глядя на далекую водную гладь. С кремлевских холмов волжский приток сейчас походил на серое зеркало, изредка посверкивающее серебристыми крапинами в изгибах течения. А Поклонник стоял за ее спиной, и Катерина чувствовала завитками волосков на шее легкий ветерок его дыхания. Не тепло, как ни странно, а именно ветерок, точно слабое дуновение судьбы.