— Ты все правильно сделал, — сказал Исаак, когда ощупал горло и шею Беренгера, а потом приложил ухо к его груди и послушал. — Как чувствуете себя, ваше преосвященство?
— Мерзну, — ответил епископ. — Очень мерзну. Руки ледяные, ступни тоже. — Раздраженно повел головой. — Собака напугала мою лошадь, и она сбросила меня в лужу. Я мерзну.
— Давно он бредит? — спросил Исаак, снова осторожно ощупывая его горло.
— Началось еще до обедни, — ответил Хорди. — А сейчас уже, должно быть, близится вечерняя служба.
— Около шести часов, — пробормотал Исаак.
— Иногда он приходит в себя, жалуется на жажду, однако горло у него болит так, что не может глотать.
— Ракель, скажи, что видишь, — попросил ее отец.
— Папа, я вижу опухлость на шее, которую ты ощупывал. Даже при этом свете видно, что лицо у него очень серое, и таким больным я его еще не видела.
— Сыпь, пятна или язвочки, которых я не нащупал?
— Нет, папа.
— Хорошо. Что бы ты дала ему?
— Что-нибудь от жара, тошноты и боли в горле, потом горячего бульона каждые несколько минут, пока он не сможет заснуть.
— Слышал, Хорди? Бульон есть?
— Я скажу, чтобы сюда принесли котелок и поставили на огонь. И, если можно, завернутые в ткань камни для согрева ног.
— Да, конечно. Устрой его как можно удобнее. Ракель, есть здесь на каминной полке чайник с водой?
— Да, папа.
— Тогда сделай настой из большого количества ивовой коры и трав. Как только он остынет, нужно будет ввести ему в рот эту жидкость. Где Юсуф?
— Папа, я это сделаю.
— Да, дорогая моя. Знаю, что сделаешь, но ему нужно находиться здесь. Ему нужно учиться не только мастерству, но и терпению.
Пока Ракель заливала кипятком небольшой пучок трав и отставляла чашу, чтобы вода настоялась и охладилась, Исаак открыл небольшой деревянный ларец с уже приготовленными лекарствами.
— Закончила? — спросил он.
— Да, папа.
— Тогда влей в чашку по столовой ложке вина и воды, — сказал Исаак.
Девушка огляделась. Комнату освещали только одна свеча и огонь в камине. Однако на шкафу она увидела поднос с двумя кувшинами и двумя чашками. Понюхала их. Вино и вода. Налила понемногу того и другого в чашку и принесла к кровати.
— Вот, папа.
— Одну каплю, не больше, в эту смесь, — сказал ее отец, подавая взятую из ларца чашу.
Ракель капнула и взболтала ее, чтобы все смешалось. Взяв из ларца чистый лоскут, окунула его в смесь и провела им по губам пациента. Епископ коснулся его языком и содрогнулся. Девушка окунула лоскут снова и на сей раз выжала немного жидкости в его приоткрытый рот. Беренгер содрогнулся снова. Повторив это четыре раза, поднесла чашу к его губам и пустила ему в рот тоненькую струйку. Он с большим трудом попытался проглотить. Часть жидкости вытекла из уголка рта, Ракель осторожно промокнула ее. Повторила то же самое еще два раза, и чаша опустела.