Бездна воды колыхнулась, налилась сиреневым цветом, и в ней показались скрывавшиеся прежде во тьме стены и башни подводного замка. Он на глазах округлялся и становился прозрачным, все более и более уподобляясь невероятных размеров медузе.
– Что, по-твоему, это такое?! – весело, почти восторженно вскричал Ринтон.
– Был замок, – сказал Ром. – А теперь похоже на медузу.
– На медузу?! – Повелитель Светлых Вод расхохотался так, что бездна задрожала, и мириады рыб, обитавших в ней, посыпались вверх испуганными искрами. – Это твое сердце, потерянное в океане!
– Мое сердце? – прошептал Ром, вглядываясь в то, что он принял сначала за замок, а потом за медузу. – Это мое сердце?
Мальчик прижал руку к груди, но не услышал в ней ни звука. Зато сокращалось и пульсировало Нечто, медленно поднимавшееся вверх со дна. Оно было разделено прозрачными перегородками на множество отсеков разных размеров и напоминало многоэтажный дом со стенами из стекла. И каждый отсек жил своей жизнью. В одном из них Ром увидел Пекмату, которая, торжествуя, поднимала голову и смотрела вслед удалявшимся и таявшим среди полей Черным всадникам. "Так вот чем кончилось сражение", – подумал мальчик, но тут же его внимание привлекла женщина-пальма. По-спортивному молодцевато расставив ноги, она стояла посреди комнаты и, глядя в телевизор, бодро натирала лоб и щеки огурцом.
– Это, чтобы от морщин уберечься, – сказал Ринтон и лукаво подмигнул Рому. – Занимательно, впрочем, другое – закончив косметическую процедуру, практичная дама употребит огурец по прямому его назначению. А именно – порежет в салат. Она всегда так делает. Что ж – достойная похвалы рачительность. С такой хозяйкой не пропадешь.
– А почему она в моем сердце? – спросил мальчик.
– В твоем сердце есть много такого, о чем ты даже не догадываешься, – сказал Повелитель Светлых Вод. – Изволь, полюбопытствуй, чем оно напичкано.
Ром с удивлением вглядывался в то, что происходило за прозрачными стенами его медленно поворачивавшегося сердца. Какие-то люди, знакомые и никогда прежде не виденные, по-хозяйски расхаживали там, бесцеремонно ели и пили, с азартом играли в карты и в футбол и пели песни. И среди них приплясывали и витали существа, похожие на те, которые обитали на площади с вывернувшимся зрачком.
"Глория", – прочитал Ром на борту корабля, привалившегося боком к стенке сердца.
– Да-да, та самая Глория. – сказал Ринтон. – А при ней, как и положено настоящему капитану, бедный капитан Питер.
Высоко над палубой затонувшего корабля стояло запутавшееся в канатах тело в порванном красном камзоле и при шпаге, а рядом с ним сновали разноцветные рыбы.