Ром увидел, что к темному тоннелю, ведущему вглубь уха, движется целая вереница слухов и как навстречу им, колебля прозрачные пушистые заросли, из его глубин облегченно вылетают те, кто уже побывал в нем и рассказал то, что должен был рассказать. Не задерживаясь, эти слухи взмывали вверх и улетали. Как улетают птицы из ущелья, вершины которого озарены первыми лучами медленно восходящего солнца.
– Эй, приятель, не подскажешь ли – чье это ухо? – спросил мальчик у слуха, который проходил мимо, задумчиво опустив клювастую голову.
– Как это чье? – слух удивленно поднял голову. – Госпожи Виктории, чье же еще?
"Должно быть, эта госпожа Виктория чудовищно большая, если одно только ее ухо не меньше стадиона", – подумал Ром и поинтересовался у клювастого, что представляет из себя сама госпожа. Клювастый задумался, а потом сказал:
– Госпожа Виктория представляет из себя само совершенство. Нечто прекрасное до невероятности! А уж как мягка, добра, сердечна! Иногда, правда, вспылит немного, ногами затопает, рвать и метать начнет все, что под руку попадется… Ну да с кем не бывает! А в остальное время она на редкость покладиста.
– Всякой великанше нужно быть как можно более покладистой. – заметил Ром. – Чтобы не натворить чего ненароком. А то вспылит, топнет ногой, глядь, и нет какого-нибудь государства.
– О какой великанше ты говоришь? – удивился клювастый.
– Как о какой? – удивился в свою очередь Ром. – О госпоже Виктории, разумеется.
– Что за нелепость! – клювастый даже фыркнул от возмущения. – Госпожа Виктория никакая не великанша.
– А кто же она?
– Домохозяйка.
– Домохозяйка? – протянул Ром. – Госпожа Виктория не великанша, а обычная домохозяйка?
– Нет, нет, не обычная! – клювастый замотал головой. – Не обычная, а очень красивая! У нее прекрасные волосы, длинные очаровательные ресницы, на которых я так люблю качаться, когда она с кем-нибудь разговаривает. Будь моя воля, я бы так на них и качался подле ее чудесных глаз. Но, к сожалению, госпожа Виктория не умеет слышать глазами, и поэтому я здесь. Я должен рассказать ей о любви одного юноши.
Тут клювастый томно вздохнул и влился в толпу слухов, двигавшейся к черному тоннелю.
– Так, – сказал Ром. – Если эта самая Виктория размером с обычную домохозяйку, то я теперь – не больше комара. А, пожалуй, и того меньше.
"Тра-та-та-та-та" – это неподалеку на пригорке замахал кожаными крыльями и принялся плясать чечетку Безмолвный слух. Он увидел летящего к нему безмолвного собрата и теперь плясал, то ли просто радуясь предстоящей встрече, то ли торопясь что-то ему рассказать с помощью дробного стука.