— Эй, там, наверху… — крикнул ярл.
— Что тебе нужно? — лучник все же высунулся из окна, правда, уже без лука, спросил и после этого посмотрел на небо, будто бы боялся еще одного раската грома.
— Позови ярла Ингьяльда. Я хочу с ним поговорить.
— А кто ты такой, чтобы сразу с ярлом разговаривать?
— Я тот, кто прикажет повесить тебя, когда я штурмом возьму ваш дом.
— Понял, сейчас позову… — лучник сразу стал сговорчивее.
Ждать пришлось недолго. К окну подошел и двумя руками оперся о подоконник седовласый человек с сухощавым властным лицом и длинной тоже седой бородой.
— Кто ты, пришелец, и что тебе нужно? — голос у ярла Ингьяльда оказался совсем не старческим и звучал уверенно, если не сказать, грозно.
— Меня зовут ярл Торольф. Мы с тобой, ярл Ингьяльд, прежде не встречались, но, должно быть, ты слышал обо мне, как и я о тебе…
— Я слышал о тебе мало хорошего и предпочел бы не встречаться никогда…
Новая порция грома прокатилась над самой головой ярла Ингьяльда, даже не заставив его вздрогнуть, а уж тем более шарахнуться от окна. Торольф дождался, когда гром стихнет, и ответил в том же тоне:
— О тебе хорошего говорят так же мало, как и обо мне. Но плохого, думается мне, гораздо больше. По крайней мере, я не нарушаю порядок, установленный Одином, и не притесняю вольных бондов…
— Это хорошо делает твой сын… — ответил Ингьяльд.
— Я за него не в ответе, — мрачно сказал Торольф. — Но Один уже покарал Снорри за это и теперь готов покарать тебя…
— Не твоей ли случайно рукой руководит Один? — Ингьяльд рассмеялся.
— У Одина своих рук хватает. Гром над твоей головой был тебе предупреждением. Больше предупреждений не будет, но наступит кара…
— Я не ребенок, которого можно напугать громом. Я слишком стар, чтобы вообще кого-то бояться, будь это ты или Один…
— Ну что же, пусть он покарает тебя за богохульство, отважный и глупый старик, — сказал Одноглазый и протянул в сторону окна руку.
Гром загрохотал сразу после этого жеста. Ингьяльд не отодвинулся от окна, как и прежде. Но тут же в тучах сверкнула одна молния, за ней вторая, а третья, наиболее яркая, ударила прямо в распахнутое окно, которое загораживал собой старый ярл Ингьяльд. Что стало с ярлом, видно не было. Зато хорошо было видно, как засветилось окно: сначала ярким белым светом, на который больно было смотреть, потом наружу через оконный проем пробился громкий треск, а потом белый свет быстро сменился на ярко-красный. И языки пламени выглянули из окна. Красивая сцена, придуманная Гунналугом, была разыграна с идеальной точностью. И произвела эффект, которого колдун добивался. А Торольф Одноглазый двинулся вдоль обрыва в сторону стен. Пройти ему пришлось всего пятнадцать шагов, и еще не все воины, слышавшие разговор, поняли, что произошло, и уж тем более никто не успел сообразить, что их дом горит и все они могут сгореть в пламени, если не покинут двор. Но снаружи их ждут вооруженные противники. И воинам предстояло сделать выбор, где принимать смерть. Но ярл Торольф желал поторопить события, чтобы подтолкнуть воинов к нужному выбору.