Впрочем, как только, сразу после разговора с колдуном наедине, уехал ярл Торольф Одноглазый, сам Гунналуг внезапно почувствовал себя прекрасно, смотреть стал ясно и ходить начал прямо и полностью обходясь без чужой помощи. Сначала он распорядился об устройстве всех, кого оставил у него Одноглазый, а это войско немалое и требующее больших забот, потом затребовал к себе всех, кто отвечал за охрану и безопасность земель Дома Синего Ворона. Выслушав доклады и задав множество уточняющих вопросов, на которые не всегда получал вразумительные ответы, потому что раньше всегда сам, благодаря своему магическому дару, узнавал все, что ему нужно было, и приучил к этому окружение, Гунналуг все же не успокоился, потому что витающую вокруг опасность чувствовал прекрасно. И, отоспавшись в дороге на носилках, которые тролли старались нести аккуратно, несмотря на позднюю ночь, спать не улегся, а удалился в свою рабочую комнату, всегда в его отсутствие закрытую, где лечь, кроме как на пол, было не на что. Но ложиться Гунналуг и не собирался.
Некоторое время он простоял в задумчивости у окна, глядя в ту сторону, где было полуночное море, из дома в это время суток не видимое, но дышащее где-то вдалеке холодными валами, размышлял и нюхал сырой воздух, приносимый ночным бризом не только на побережье, но и глубоко во внутренние земли. Этот воздух шел с полуночной стороны моря, из тех мест, где располагалась когда-то земля Туле, прародина не только всех народов Европы, но и прародина ордена темнолицых колдунов. В последнее время землю Туле стали звать Гипербореей, но сути это не меняло. Конечно, Дом Синего Ворона — это не собственная башня колдуна. Черная башня Гунналуга была построена на таком месте, куда всегда приходил именно этот ветер и приносил именно этот воздух, и Гунналуг всегда заряжался силами даже от полуночных дуновений. Однако сейчас, через окно Дома Синего Ворона, дополнительных сил почти не приходило, и колдун не мог понять, отчего такое происходит. Впрочем, и раньше иногда здесь это не получалось, и потому он не сильно встревожился. Попробовал раскрыть свои внутренние «колодцы» энергии, которых в организме целых семь[19], и раз, и два, но все безуспешно. Сил и энергии не добавлялось. Значит, следует повторить чуть позже. Сначала каждый «колодец» тщательно прочистить мыслями, прочистить до блеска, до искрящейся яркости соответствующего каждому из «колодцев» цвета[20], а потом раскрыть для принятия энергии. Оставались еще и внешние силы, поверхностные. Они были не стойкими, иногда разрушались от постороннего воздействия, но сейчас тоже были в состоянии помочь. Гунналуг предпринял последнюю безуспешную попытку, вздохнул и решил заняться этим позже, когда его внутренний мир успокоится и все семь «колодцев» организма, что требуют постоянной подпитки, будут готовы к заполнению.