Шапито-шоу (СВОИ-2000) - страница 38

Отец. Вот я подрос, все дерутся, мы пока в одном стаде, потом я уже ухожу, я один, секач. Пришел, показал класс, дал всем любовь, оплодотворил — и снова в лес, потом я уже стар, я кабан-одинец, одинокий, гордый и злой, молодые сильнее меня, а я все дерусь, хоть и без толку. И вот я остаюсь один в лесу умирать.

Отец поет:

Отец. Мы с тобой вместе должны это сделать.

Айдамир. Да я ничего в этом не понимаю.

Отец. А не надо понимать. Ты в жизни понимаешь — это важнее.

Сын делает вид, что спит.

Утро. Айдамир стоит у домика. Отец и Сын уходят, поднимаются в гору. Отец оглядывается и машет Айдамиру рукой, сжатой в кулак, как бы в знак солидарности. Сын видит этот жест и улыбку.

Оба идут молча, долго-долго, только камни и ветки хрустят под ногами. Сын поглядывает на Отца, но Отец мрачен. Молчание длится довольно долго. Сын пытается его нарушить.

Сын. А ты видел последний фильм Михалкова?

Отец. Да.

Сын. Как ты думаешь, как он до такого дошел? Почему?

Отец. Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Сын. Ну как, ужасный же фильм, длинный, фальшивый, напыщенный. Он ведь снимал когда-то нормальные вещи… Почему он так опустился?

Отец. Никита, мне кажется, я совсем перестаю тебя понимать…

Продолжают идти молча.

Стоянка. Палатка поставлена. Отец и Сын у костра, молчат. Отец варит в котелке еду. Неожиданно он говорит:

Отец. Что-то ничего у нас с тобой не получается…

Сын смотрит вопросительно.

Отец. Я думаю, завтра дойдем до трассы, ты садись в автобус — и в Москву. А я тут один поброжу… Нечего тебе здесь делать. Тебе же все это неинтересно. Это я — одинец. Всю жизнь был один — и умру один.

Сын подкладывает ветку в костер, рука дрожит.

Утро. Солнце пробивается сквозь щели в палатке. Сын лежит в палатке с открытыми глазами. Слышен стук топора — Отец рубит дрова. Вдруг дикий крик. Сын подскакивает в спальнике. Тишина. Сын выползает из палатки.