Иван Карлович опустил глаза и проговорил неуверенно:
– Наверное, подчиненные просто не хотели меня лишний раз беспокоить…
– Чушь! – отрезала я.
Скорее я поверила бы, что персонал хотел и дальше получать деньги за обслуживание пациентки, скрывая факт ее исчезновения…
Так или иначе, Иван Карлович рассказал мне все, что знал, и дольше оставаться в больнице не имело смысла.
Я поднялась из-за стола, пообещала, что не пойду в прокуратуру, и посоветовала доктору своими силами разобраться во вверенном ему коллективе.
Он слезно поблагодарил меня и проводил до самых дверей больницы.
Я спустилась с крыльца, но направилась не прямо к воротам, а в обход одноэтажного служебного корпуса, над которым поднимался черный дым – видимо, там располагалась котельная. Сама не знаю, что меня туда потянуло, однако, когда я шла по тропинке мимо котельной, я увидела возле ее двери давешнюю уборщицу, которая о чем-то вполголоса переговаривалась с санитаром Бухтеевым.
Я спряталась за куст сирени и пригляделась к собеседникам.
Уборщица была на этот раз не в белом заляпанном халате, а тоже в халате, только в ситцевом, усеянном веселенькими мелкими цветочками. Судя по всему, это была ее обычная верхняя одежда, а сама уборщица уже отработала свое и собиралась домой. В пользу этой гипотезы говорила и набитая кошелка в ее руке.
О чем она разговаривала с Бухтеевым, я не могла расслышать, однако оба были весьма увлечены разговором.
Наконец они договорили, санитар скрылся за дверью котельной, а уборщица, переваливаясь, направилась к калитке.
Я выскользнула из своего укрытия и устремилась вслед за ней.
Возле самой калитки я поравнялась с пожилой женщиной и приветливо проговорила:
– А вы уже уходите? Вы на станцию? Можно я с вами пойду, а то дорогу не помню, как бы не заблудиться…
– Иди, – она пожала плечами. – Дорога общая, по ней никому ходить не заказано. Только я не на станцию, живу я здесь… ну, да все равно пока по пути…
– Давайте я вам помогу сумку нести! – предложила я, миновав калитку. – Я смотрю, она у вас тяжелая…
– Ничего не тяжелая! – Она подозрительно взглянула на меня и на всякий случай переложила сумку в другую руку. – И нечего на меня так смотреть! Мне здесь платят копейки, так хоть продуктами маленько добавляют!
– Да я и не смотрю! – отозвалась я самым невинным тоном. – Мое какое дело? Никакое!
– То-то, что никакое! – одобрительно проговорила уборщица. – Я как рассуждаю: не лезь в чужие дела – и тебя никто не тронет! Я вот, к примеру, уборщица, мое дело полы помыть да пыль вытереть, а до всего остального мне дела нету…