Но на Любу было страшно смотреть.
Ее лицо залила мертвенная бледность, губы тряслись, а зубы выбивали частую дробь, как телеграфный ключ при передаче особо срочного сообщения…
– Опять… – бормотала она слабым, дрожащим голосом. – Опять… когда же это кончится!.. Петра нет в живых… теперь и Ларисы нет… а это все продолжается и продолжается!..
Теперь я ничего не могла возразить.
Уж на несчастный случай это никак не походило, магазинные пакеты сами собой не взрываются. Кто-то действительно упорно и целенаправленно пытается лишить Любу жизни.
Хотя… уж больно злодей невезучий! Столько попыток – и все неудачные! Может быть…
У меня мелькнула какая-то смутная мысль, но я ее тут же потеряла, потому что к кафе подъехали одна за другой машины «Скорой помощи» и милиции, в зал протиснулись люди в белых халатах и в черных кожаных куртках, которые после знаменитого сериала стали настоящей униформой сотрудников милиции.
Посетительницы кафе, которые первые минуты после взрыва растерянно молчали, теперь говорили без умолку, обмениваясь впечатлениями о только что перенесенном кошмаре. Многие из них хотели бы для снятия стресса съесть или выпить чего-нибудь вкусного, но раненую барменшу уже увели к машине с красным крестом, чтобы оказать ей первую помощь, да и остальной персонал кафе был не в том состоянии, чтобы продолжать нормальную работу.
Милиционеры попросили всех задержаться, чтобы ответить на несколько вопросов.
Я усадила трясущуюся как осиновый лист Любу на свободный стул и попыталась привести свои мысли в порядок.
Что мне показалось странным в той женщине?
Ну, засушенная грымза, но мало ли таких?
Нет, меня что-то насторожило, как только она пошла к выходу. Еще до того, как ее окликнула официантка.
Что-то в ее походке, в ее движениях…
Я постаралась восстановить в памяти картинку.
Вот она идет к дверям.
Напряженная, прямая спина и какая-то неуверенность движений. Такое ощущение, что ей трудно поддерживать равновесие, что она боится упасть, как человек, впервые в жизни вставший на коньки.
Или на каблуки.
Да ерунда, у нее и каблуки-то были совсем невысокие…
Не высокие для женщины. Но для мужчины и такой маленький каблук представляет определенное неудобство.
И тут вся странность ее походки и движений приобрела смысл.
Та женщина держалась и двигалась, как мужчина. Как мужчина, который идет в туфлях на каблуке.
В замечательном фильме «В джазе только девушки» именно так ходили два главных героя, переодевшись женщинами, пока не освоились со своей новой ролью.
Ну да, конечно, это был мужчина. Точно так же, как тот маляр, который в день нашего знакомства с Любой уронил на нее ведро. И наверняка как водитель автокрана, который стрелой разнес цветочный павильон, в котором мы с Любой разговаривали. Да и исполнители тех покушений, при которых я не присутствовала, но о которых рассказывала мне Люба, тоже были мужчинами.