– Это реальные деньги, – одобрительно кивнул Джино. – Есть от чего плясать. Какую же тематику ваш хозяин предпочитает фоном для… м-м-м… реализации своих прихотей?
– Тематику? Историческую, – сказала я. – Должным образом костюмированную, разумеется.
Джино кивнул, но ничего не сказал: он ожидал продолжения.
– Мой босс предпочитает историческую тематику, и преимущественно на средневековые сюжеты. Но это не суть важно. Сюжет и некоторые пожелания по постановке я передам вам позднее. Не сегодня. Завтра или послезавтра, как пожелаете. Я так полагаю, что у вас профессиональный состав – актеры, осветители, кино– и звукооператоры, декораторы, гримеры, ну, и так далее?
Джино снисходительно улыбнулся и сказал:
– Разумеется. Большая часть училась во ВГИКе и театральных училищах, работали в серьезном кино. У крупных режиссеров. Но там много не заработаешь. А я плачу хорошие деньги.
– Я поняла. Мой босс выдвигает непременное требование, которое я должна сказать вам прямо сейчас. Если вы его не примете, мы будем вынуждены отказаться от сделки.
Джино оперся локтями на тонированную крышку стола и подался вперед, отчего его лицо попало в полосу света, исходящего от свечей. Черт его знает, игра ли это бликов и светотени, но оно – даже несмотря на черные очки, не дающие увидеть глаза! – показалось мне смутно знакомым. Черт побери, где-то я его определенно видела!
– Что это за условие? – отрывисто спросил он, напрочь отбросив тот немного жеманный, с насмешливыми нотками и чуть нараспев тон, которым он до того разговаривал со мной.
Я тоже подалась вперед и ответила (между нашими лицами осталось не больше полуметра):
– В этом фильме должны сниматься два непрофессиональных актера.
– Вот как? И кто же?
Я выдержала эффектную паузу, впившись глазами в его лицо, потом спросила:
– Курить у вас можно?
– Курите. Пепел можете стряхивать прямо на стол. Так что это за актеры?
Я прикурила прямо от свечи, затянулась, выпустила струйку дыма и ответила:
– Я и мой спутник Михаил. Вот он.
Джино некоторое время буравил меня взглядом, потом откинулся на спинку кресла и расхохотался.
– Что тут смешного? – холодно спросила я.
Джино издал еще несколько булькающих звуков, долженствующих обозначать смеховую реакцию, а потом, резко посерьезнев, произнес:
– Вы понимаете, что говорите?
– Вполне, – уверенно ответила я. – Ничего ужасающего я в этом не нахожу. Ведь вы не думаете, что я решилась на это на благотворительных началах? Я думаю, что сейчас все продается и все покупается. Так вот: почему мне за большие деньги не уступить прихоти моего босса и не пойти на то, на что многие, ничуть не лучше меня женщины решаются за бесценок? Он так хочет. Ну что ж… неприятно, но ничего смертельного.