– Вот именно! – с вызовом подхватила Сима, проследив взгляд любимого. – Гены пальцем не задавишь! Тебе идет белый цвет. Подарок?
– Сам купил.
– Не ври! У тебя новая любовница? – Симка следила за любовником хищным взглядом, делавшим ее неотразимой.
– Женщина, молчи.
Руслан подошел так близко, что с Симки моментально слетела вся лихость. Глаза снова заволокло предательскими слезами.
– Русик, а ты не хочешь взглянуть на дочь?
– Покажи, – позволил Бегоев.
…Мадина вняла материнским невысказанным просьбам, уподобилась ангелу.
Разрумянившиеся во сне щеки лежали на груди, завитки волос обрамляли личико, пухлые пальчики шевелились, ротик улыбался.
Симке хотелось, чтоб дочь поразила отца в самое сердце.
– Что с ней? – в точности как сосед Квасов, спросил Руслан, с любопытством разглядывая дело своих рук. Ну, может, не совсем рук…
«И где же твой отцовский инстинкт?» – едва не выкрикнула Серафима, но вовремя прикусила язык. На сегодня с нее хватит глупостей. Она будет образцовой женщиной, воплощением терпения и мудрости – почти Пенелопой.
Не нужно быть строгой: отцовский инстинкт еще не проклюнулся – не успел.
– Дети часто во сне улыбаются, – просветила Сима. – Ну как, на кого похожа?
– На кого? – тупо переспросил новоявленный отец.
– Русик, – жарко зашептала Симка, – посмотри, какие волосы, какая кожа, посмотри, ладошка какая. Думаешь, мои?
– Нет, не твои, – самодовольно улыбнулся Русик, рассматривая дочь.
– Твоя копия.
– Да? – тешил мужское самолюбие папаша.
Удивительно, но именно в эту минуту Сима почувствовала себя обманутой. Даже дочь не захотела иметь с ней ничего общего.
– Конечно да! Пойдем на кухню, я покажу тебе фотографии. – Торопясь избавиться от глупой обиды, Сима прихватила увесистый фотоальбом и увлекла Руслана на кухню, где был накрыт стол для романтического ужина при свечах.
Свечи Серафима так и не зажгла.
– Не спеши с ужином, – прошептал Руслан, привлекая хозяйку дома к себе.
Симка забилась в горячих руках, издав стон, больше похожий на предсмертный.
– Русик, – судорожно хватая ртом воздух, умоляла Симка. Как долго у нее не было мужчины.
Русик молча делал свое дело: срывал одежду и целовал взасос (научила на свою голову).
– Русик, – просила Сима. Как давно ее никто не целовал.
Миллионы раз представляла Симка эту сцену. Миллионы раз проговаривала все нежности, проживала все оттенки желания. Только одного не могла представить – агонию любви. Ошибки быть не могло: это была она – агония.
Холодный кафельный пол впивался в позвоночник, сухая хлебная крошка больно колола нежную кожу – Симка с удивлением прислушалась к себе. Она испытывала совсем не те чувства, которые ждала и которые должна была испытывать. И вообще… Почему надо этим заниматься на полу?