Мы — я, сержант де Литль и его взвод, шагаем вдоль по улочкам Виборга. Та-а-к, а что это у нас тут? Церковь? А зачем она к дому пристроена? Или это часовня в доме? А не велика?..
— Помогите! Помогите! Епископа убивают!..
Как интересно? Чем это моим орлам не угодил епископ?..
В доме полный разгром, как и положено при боевых действиях внутри жилых помещений… О-па! Вот этого я не люблю!..
Повинуясь моему жесту, кузен и племянник Маленького Джона сбрасывают «красного» с голым задом с рыдающей и визжащей девицы.
— Делом надо заниматься, дружок, — комментирует происходящее сержант Джон. — Развлечения потом… И вообще… ZASTEBNIS!!! Не видишь, дура — прынц! Что за вид, твою мать?! Подтянись, ты ж не оборванец какой, а soldat непобедимого Робера Плантагенета фон Гайаваты де Каберне де ля Нопасаран, графа Монте-Кристо… Dognal, salaga?! Показывай, где у вас тут епископ, которого убивают?..
К чести «красноармейца» он уже усек основные правила нашей армии «нового типа». Он мгновенно подтянул штаны, застегнул ремень и, криво ухмыльнувшись жертве: «Далеко не уходи, вернусь — продолжим», — вытянулся передо мной:
— Ваше высокство, пожалте за мной…
…Епископа убивали. В самом прямом смысле этого слова. Четверка ветеранов и троица примкнувших к ним «красных», перекинув веревку через потолочную балку, медленно подтягивала мужика в бордовой сутане к потолку. Поскольку башка мужика была в петле, бедняга был скорее мертв, чем жив… Пятый ветеран с нашивками ефрейтора выговаривал вешаемому добродушным, даже задушевным тоном:
— Ну чего ты мучаешься, дурашка? Сказал бы сразу: где казна, где драгоценности, где еще что? И свободен! А ты… Э-эх! — Он сокрушенно взмахнул рукой — Тяни, ребята! Пущай его преподобие к небесам приблизится!..
Когда ноги страдальца оторвались от земли, он дико захрипел и задергался. Глаза его закатились, изо рта побежала слюна, а в воздухе разнесся характерный запах.
— Опять обосрался! — констатировал ефрейтор Клем. — А нам ведь не дерьмо надобно, а золото-серебро… Опускай его, парни!
— Давно пора, — вмешался я в увлекательный процесс допроса. — Клем, дружочек, а ты уверен, что он тебя понимает? Ты же вроде по-нашему с ним говоришь?
— Ну, дык… — ефрейтор озадаченно чешет в затылке. — А по-каковски надо?
— По-датски, голова два уха…
— Эге… — чесание ставится более яростным. — Дык… эта… не знаю я по-датски!
И выдав эту бесценную информацию, Клем смолкает. Ладно, попробуем по-другому:
— Лейтенантов Энгельса и фон Паулюса ко мне. Живо! И великого сенешаля прихвати! Бегом!..
…Через полчаса в доме епископа уже полным ходом идет двухсторонняя конференция: