Ничего хорошего в голову не лезло, и, чтобы развеятся, я тихонько замурлыкал старую-престарую колыбельную, которую помнил от бабушки. Бабуля, бабуля… Как ты там, без меня?..
Баю-баю-баюшки,
Скакали горностаюшки.
Прискакали к колыбели
И на Рому поглядели.
И сказал горностай:
«Поскорее подрастай!
Будешь в золоте ходить,
Чисто серебро носить…
Я к себе тебя снесу,
Покажу тебе в лесу
И волчонка, и зайчонка,
И на топи лягушонка,
И на елке кукушонка,
И под елкою лису.
Спи, малыш, засыпай,
Скорей глазки закрывай!
Спи со Ангелями,
Со Архангелями,
Со всей силушкой,
Со Небесною…
— Э-эй! Э-эй, братко!
Я чуть было не подскочил от этого шепота. Окликавший говорил по-русски…
— Э-гей, братко! Что, спужался?
— Тебя, что ли? — спокойно, спокойно. Где он тут у нас? — Ну ты страшный, аж жуть!..
— А что? Напужать могу. И кой-что ишо…
Ага, вон он, притаился. Спрятался в тени бруствера — сразу и не углядишь… Ого! Да он там не один!..
— Все вместе пугать станете, или по очереди?..
— Хо! Зорок, — в голосе говорящего появились нотки уважения. — Новаградец, аль плесковский?
Это он про что? А-а, в смысле, откуда я родом?..
— С… Локтевский я…
— Ростовский, что ли? Знаю я там Локтево, — говорящий поднялся. — А звать тебя как, отрок?
Вообще-то представляется первым гость, но ладно уж… Уважим соотечественника…
— Роман. Роман Гудков. А ты кто будешь?
Но вместо ответа незнакомец делает шаг вперед. Теперь и я могу его рассмотреть. Мужик лет под сорок, крепкий. И двигается так, что сразу понять можно: подготовка какая-никакая имеется. Не спецназ, конечно, но кое-что явно может…
— Так ты старому Гудку сын что ли? — мужик подходит поближе. — Знавал я Гудка, знавал… В Полоцке вместе роту князю держали… Слыхивал я, что он к франкам отъезжал, а опосля у суздальцев огнище взял… Должно, и водимую себе нашел… А ты, значит, сын ему? Похож, похож… А тут что деешь?..
О как! Остальные двое тоже поднялись и уже обходят меня с двух сторон. Ишь ты! У одного вроде нож в руке? Ну, мальчики, это вы попутали! Я вам что: придурок из начинашек? Мечей при вас вроде не видно, а на ножах я вам и сам класс показать могу…
— Слышь, дядька, ты скажи своим орлам, чтобы стояли, как стоят, а не то у вашей компании похороны наметятся, — я чуть выдвинул из ножен ятаган. — Потом, ты бы назвался, а то нехорошо выходит: ты меня знаешь, а я тебя — нет. И вообще: это что вы тут делаете? Я-то — здешний, а вот вас я что-то не припомню.
— Как есть — Гудково семя, — усмехнулся тот, что заходил слева, но шаг назад все же сделал. — Смотри, Чурын: един супротив троих, а грозит…