Жил на земле человек,
Знал он и радость и горе,
В Богом отмеренный век,
Доброе знал он и злое:
Верность, обман и любовь,
Горечь разлук и страданья
И нестерпимую боль
В сердце от непониманья.
Все испытал он, но вот
Жизненный путь завершился.
Нет больше дел и забот,
Где он, куда торопился?
И бестелесным себя
Чувствовал так непривычно,
В прошлое глядя, скорбя,
Как бы живя в нем вторично.
Словно следы на песке
Видел он жизни дорогу,
И различал вдалеке
Свой след, и рядышком - Бога,
Только недоумевал,
Видя следов этих ленту,
Что Божий след исчезал
В трудные жизни моменты.
И, потрясенный, спросил,
Он, свои беды считая:
Господи, был я без сил,
Как мог меня Ты оставить?
Как? - И на этот вопрос
Бог отозвался смиренно:
Я на руках тебя нес
в трудные жизни моменты.
Стихли последние аккорды… Игорь Николаевич подумал, что эта притча о нем, потому, что не раз казалось «в трудные жизни моменты», что его оставил весь белый свет… И такая обида зародилась в сердце на Бога за эту оставленность, что только водкой и мог ее заглушить, загнать подальше вглубь…
Женщина отставила в сторону гитару, положила на тарелку кусок пирога и велела доктору взять в свою комнату на тот случай, если он ночью проголодается. Доктор не противился, взял послушно тарелку с пирогом, сок, поставил на круглый поднос и унес к себе, поблагодарив за ужин и пожелав доброй ночи. В голове еще долго эхом звучали слова притчи: « Я на руках тебя нес в трудные жизни моменты».
Ночью он крепко спал и проснулся только к обеду. В доме было тихо и уютно. Доктор открыл глаза и увидел икону Спасителя на стене. Он долго смотрел на нее, и в памяти снова всплыли слова вчерашней песни-притчи: «Я на руках тебя нес в трудные жизни моменты». Доктор быстро перекрестился и потянулся. Побаливало сломанное ребро и голова. Игорь Николаевич выпил таблетки и снова закрыл глаза, погрузившись в сладкую дрему, но минут через двадцать проснулся основательно бодрым и радостным. Ему сегодня хотелось поехать в штаб и поговорить относительно работы в институте. Правда, с синяком под глазом не очень удобно, но так хотелось скорей на работу сразу после симпозиума.
Марина Павловна решила всю неделю посвятить доктору, собрать и отправить его в Женеву, а затем заняться своими делами и проектами.
За обедом доктор посоветовался с ней, относительно поездки в штаб. Она немного подумала, внимательно посмотрела на его лицо и согласилась отвезти. Он быстро оделся, припудрили синяк и поехали. Минут двадцать доктор общался со своим начальством и вышел с сияющим от удовольствия лицом. В машине он сообщил, что ему велели появиться после симпозиума.