Начальнику предоставлялась свобода в выборе маршрута — главное, чтобы была достигнута поставленная цель — пробиться через Скалистые горы к океану. Президент не пожалел средств — экспедицию снарядили многочисленную и хорошо вооруженную.
Поначалу все шло гладко: плыли на пирогах по притоку Миссисипи — Миссури, и хотя те земли были еще «белым пятном», путешественникам помогала сама природа — равнина казалась одним из самых прекрасных мест на свете. Но потом начались трудности. Приходилось оставлять весла, тянуть лодки бечевой, волоком, идти вброд, по болотной грязи, под обвалами берегов. До исступления доводили зеленоголовые слепни и оводы.
Однажды разразившийся в прерии пожар чуть не стал причиной гибели Льюиса и Кларка: огонь пронесся с величайшей скоростью. Не все успели броситься в реку. Многие получили ожоги, двое индейцев сгорели. Чуть было не погиб мальчик-индеец, но, к счастью, на него успели накинуть невыделанную шкуру бизона сырой стороной наружу и тем предотвратили ужасную смерть (случай этот был описан впоследствии Фенимором Купером в одном из его романов).
Пройдя предгорья водой и посуху, участники экспедиции остановились на зимовку. А по весне снова тронулись в путь — счет пошел на третью тысячу миль. Их ждали такие дебри, что казалось, из них не выбраться...
И тут в самый, можно сказать, неподходящий и трудный момент появляется женщина. Только не «бледнолицая» из пуританско-пионерской семьи переселенцев, а индеанка. «Женщина-птица» — такое имя носила она среди соплеменников. И отличалась, как писали впоследствии путешественники, «выдающимся умом и независимым характером». Да и самоотверженности, выносливости, находчивости ей было не занимать.
Откуда она появилась, как будто посланная горными духами?
Как-то индейцы-шошоны продвигались в долину верхней Миссури. Предстояла охота на бизонов. Но по дороге напало враждебное племя. Девочка — тогда ей было всего лишь 11 лет — попала в плен. Бежала. В пути наткнулась на «лесных бродяг». Это были одни из первых европейских колонистов, в основном французы, которые все дальше и дальше проникали на запад и север от Великих озер, становились истинными первопроходцами. И не только потому, что искали новые охотничьи угодья — многие из них не ладили с правосудием, жаждали безграничной свободы.
Вольные охотники, они находили общий язык с индейцами, а особенно с индбанками: нередко заводили среди них по нескольку жен. Иные привязывались к детям, воспитывали, учили их европейским языкам. Но большинство все-таки были легкомысленными повесами.