Появился и Артем с неразлучной фотосумой, именно сумой, а не сумкой через плечо, потому что шитой-перешитой-перештопаной. Он среди фромовцев свой человек — и подручный геолог, и археолог, и просто землекоп (армию недаром отслужил в стройбате), ну и, конечно, фотограф, который снимает нужные рабочие моменты.
С появлением Артема завязывается деловой и уже конкретный разговор: когда именно Юрий Анатольевич и Александр Сергеевич прибудут с аппаратурой к нам? Не выдерживаю, спрашиваю Сашу:
— Как будет выглядеть подземный ход на электрическом рисунке, если обнаружим?
— Линией ориентирования, а на поперечном разрезе — заячьи уши.
Непонимающе гляжу на Александра. Тогда он на листке рисует уши, вполне заячьи, но только покороче и пошире.
— Как узнать, что ход идет под рекой? — продолжаю я пытать Александра и Юрия.
— Достанем лодочку,— говорит Юрий Анатольевич (так и сказал — лодочку),— погрузим аппаратуру и потихонечку поплывем себе. Электроразведка на воде. Лучше всего делать в мае, будет достаточно тепло.
— Электрический импульс сквозь Москву-реку,— уже как бы со знанием дела произношу я.
— Получим рисуночек,— подтверждает Юрий Анатольевич.
— Надо вдоль всего Кремля проплыть,— тут же предлагает Артем.
— Проплывем и вдоль всего Кремля. Проверим, что там.
— Но тоннель, конечно же, мощно чем-нибудь заделан! — спохватываюсь я.— Как же будет на рисунке?
— Так и будет, что заделан.
— А чем заделан, можно понять?
— Попытаемся.
— Края его, значит, будут ориентированы?
— Будут, — успокаивает он меня.— Изолинией.
— И сундуки с золотом будут вычерчены...— не выдерживает Артем и опять смеется.
И мы опять все смеемся.
— А что,— продолжает Артем. — Нашли же сейчас на Манежной площади клад!
— Нашли,— кивает Александр Зайцев.
— Что? Настоящий клад? — загораюсь я.
— Да. Серебряную утварь, монеты. И слюдяное оконце, что ли, датируемое пятнадцатым веком. Но сам не видел.
— Это период Ивана III — дедушки Ивана Грозного! — восклицаю я.— Женат был на Софье Палеолог.
— Кажись, да, на этой бабушке, — шутливо кивает Александр.
— Она-то впервые и привезла в Россию ценные книги, собрание которых потом пополнял Грозный.
— Доберемся и до библиотеки, — бодро заявляет Артем. — Где-нибудь в подземелье, в «черном ящике». Очередном...
— Значит, отправимся на Берсеневку!
— Окончательно договоримся с Татьяной Николаевной: она главная хозяйка.
Энтузиазм возбужден — и это, конечно, лучшее, что нам дает история...
После 19-го подъезда встал на капитальный ремонт 1-й подъезд со своим комендантским двориком. Тревожная тьма окутала его изношенные лестницы, в пустых, темных многокомнатных квартирах и на застекленных террасах, предназначенных в прошлом под зимние сады,— стуки, скрипы, шорохи... Со дня на день встанет на капитальный ремонт и последний, самый в прошлом престижный 12-й подъезд, и тоже со своими зимними садами и бильярдными. Его тоже охватит тревожная тьма, тоже начнут посещать стуки, скрипы, шорохи, начнут плакать и шептаться стены, начнутся аномальные явления. И как раз между этими важнейшими в доме, опрокинутыми в оголенную тьму подъездами будет полыхать смехом Театр эстрады.