Не могу не рассказать о встрече Ивана Александровича с известной в то время в Петербурге авантюристкой Л. М. Гулак-Артемовской2. Встреча эта была, если можно так выразиться, мимическая, ибо с обеих сторон не было сказано ни слова. Иван Александрович сидел с матерью у стола друг против друга и беседовал. Вдруг в отворенной из передней двери показывается изящная фигура Гулак-Артемовской. Увидав и узнав Ивана Александровича, она сначала растерянно остановилась, затем быстро подошла к матери и, став почти спиною к Ивану Александровичу, что-то шепотом сказала ей на ухо и так же быстро скрылась за дверью.
Иван Александрович отодвинул свой стул, с недоумением посмотрел на странную гостью. Но ему, великому знатоку женщин, довольно было и этих нескольких секунд, чтобы уловить то, что было дурного во внутреннем облике этой женщины. И он после говорил матери, не советуя продолжать с ней знакомство.
О "любвях" знаю очень мало со слов отца, с которым Иван Александрович бывал откровенен.
В начале своей жизни в Петербурге Иван Александрович испытывал недостаток в средствах и как пример рассказывал, что, идя весной, в мае, в Летний сад на свидание с одной дамой, должен был надеть ватное пальто, ибо летнего не было...
По нашим семейным воспоминаниям завязка романа Ивана Александровича и Варвары Лукиничны3 относится ко времени приезда Ивана Александровича в Симбирск. Авдотья Матвеевна (мать Ивана Александровича) поместила его в комнате верхнего этажа близко от комнаты, занимаемой Варварой Лукиничной. В эгой обстановке, очевидно, произошло сближение. При отъезде Ивана Александровича, когда он прощался с домашними, Варвара Лукинична, не выдержав горя разлуки с любимым человеком, с воплем: "Ваня, Ваня!.." бросилась в присутствии всех ему на шею.
Не знаю, продолжалась ли связь по приезде Варвары Лукиничны в Петербург. Она впоследствии вышла замуж, и муж ее терпеть не мог Ивана Александровича; часто со злобой спрашивал отца: "Ну, что ваш действительный статский советник, как поживает?.."
* * *
Было время, когда после ссоры с Тургеневым Иван Александрович ожидал от него вызова на дуэль "Ну что ж, надо будет принять вызов", - говорил он отцу.
О поэзии Некрасова он высказывался так: "Это рогожа, на которой вышиты шелковые узоры..."
* * *
В последние годы жизни Ивана Александровича его приглашал к себе на вечера великий князь Сергей Александрович и был с ним очень ласков. Но Иван Александрович уклонялся от посещений, говоря "Вы ведь здесь молодые, полные жизни; ну что буду делать среди вас я, кривой старик?.."