Пауль — театровед, профессор, любитель русской словесности (цитировал нам Горького, Бунина, Паустовского) — одобряет традиции морских праздников, ритуалы, шествия, маскарады, даже напел нам настоящую моряцкую песню «Моряк и звезда», победившую на прошлогоднем конкурсе.
— Акак тебе нравится «пивное море», когда оно разгуляется, вот гости интересуются? — спрашивает его Тимо.
— Ну что ж, как разгуляется, так и успокоится. Это забота властей, — отвечает Пауль. — Конечно, мне не очень нравятся натуралистические картинки на празднике, но я надеюсь на человеческий самоконтроль. Ну а потом, зачем существует полиция, которую содержат на марки налогоплательщиков, — вот она и должна следить за порядком. Пусть люди пар из себя выпускают...
— Да, это так, — поддерживает его Тимо, — но не вся же молодежь участвует в попойках. Нашу выставку посещает в день более двадцати тысяч человек. Вы посмотрите, как ребята влюбленно смотрят на паруса, осматривают деревянные катера, лодки. Пойдемте, я познакомлю вас с потомственным лодочником...
И Тимо увлекает нас в глубь выставки, где у строящейся лодки сгрудились зрители. Они слушают объяснения Иорма Кузела и смотрят, как на их глазах руки мастера буквально ваяют рыбацкую лодку.
Иорма, как себя помнит, всегда вертелся около отца — лодочного мастера. В городке Куопио все знают дом Кузелов — там жители заказывают лодки. Прадед еще мастерил лодки, потом — дед, а отец, Вяйнэ в свои шестьдесят с хвостиком лет и сейчас не отстает от поджарого, быстрого в движениях сына. В год они «выдают» по 60 лодок, типа «саво» (по названию района в Финляндии), на которых ловят рыбу, перевозят островных жителей в город, заготовляют корма.
И озеро от дома недалеко — там сараи, причалы, лодки и лес поблизости. Каждый год Кузелы валят около гектара леса: на лодки идут старые ели. Можно использовать и сосну, но она дороже, ее труднее найти. Выбирают участок весной, когда стоит снег. Спиленные деревья хранят целое лето на улице, а потом, чтобы лучше просохли, два-три года — в сарае.
Пока мы с Тимо слушали Кузелу, подошел петрозаводский судосборщик Анатолий Носков и, любовно похлопывая широкой ладонью по борту лодки, стал сравнивать, как «у них» и как «у нас».
— Мы строим из сосны — она мягче, легче в обработке, а финны выбирают ель. У сосны чаще сучья выпадают, а у ели они мельче, теснее расположены — она крепче, — рассуждает Носков. — Для форштевня мы выбираем корень сосны, а финнам надо найти подходящий по форме ствол дерева. Так-то все делаем примерно одинаково, но их инструмент не идет ни в какое сравнение с нашим. У них удобные, легкие, «под руку» и рубанок, и дрель. Даже гвозди здесь другие — у нас только «конские», а тут квадратные, медные — не ржавеют и клепать можно.