И тут ее настигал голос отца: «Разве я тебе не говорил? Тебе никто не нужен. Ты не должна ни от кого зависеть. Это к тебе должны на коленях приползать другие. Прекрати понапрасну тратить время на свое дурацкое рисование. Хватит быть ничтожеством…»
Джейми выбежала из студии.
Она сбежала по лестнице и оказалась на залитой утренним солнцем улице. Первое, что ей пришло в голову, был ресторан на углу, куда она и направилась. Она пила кофе и откусывала кусочки жареного хлеба в ожидании того момента, когда все духи попрячутся по своим углам.
Джейми не спеша возвращалась домой. По дороге она зашла в супермаркет. Поднявшись по лестнице, она еле отдышалась. У нее отваливались руки. Два пакета, набитых продуктами, потяжелели каждый, казалось, килограммов на пять, пока она несла их домой. Единственным ее желанием было бросить их на пол у двери, достать ключ и доковылять до студии. Ну и дьявольское выдалось утро!
Не успела Джейми ступить на верхнюю площадку лестницы, как кто-то выхватил пакеты из ее рук. Она сразу же почувствовала себя так, как будто за спиной у нее выросли крылья и она может летать.
— Доброе утро, — произнес Эдвард, глядя ей в глаза поверх торчащих из пакетов сельдерея и батонов.
— Эдвард! Что ты тут делаешь?
Она была слишком потрясена, чтобы скрывать свои чувства, слишком обрадована, к своему удивлению.
— Я звонил, но ты не отвечала. Я думал, что тебя нет. В тот вечер я пожалел, что не зашел, чтобы удостовериться, что все в порядке. Я не хотел мешать…
— А ты и не мешаешь, — сказала она, вдруг почувствовав, что у нее от радости кружится голова. Она ни на минуту ни о чем не задумалась. Широко распахнув дверь, она скользнула ему за спину и, упершись двумя руками в его широкую спину, втолкнула его внутрь. — Хочешь я накормлю тебя завтраком? Обедом? Не так часто случается, что мой холодильник полон. Могу предложить свежий кофе, я купила зерна, английские булочки, сыр…
Возбуждение передавалось от нее к нему, как электрический заряд, наполняя искрами и потрескиванием пространство между ними. Он улыбнулся.
— Не беспокойся. Я утащу тебя отсюда. В какое-нибудь замечательное место. В такое, где ты никогда раньше не бывала. Только назови то место, куда тебе всегда хотелось пойти, и твое желание исполнится. Куда? Любое.
— Таити, — ответил она, и ее глаза заискрились от смеха.
— Ладно, — нежно сказал он. — Пусть будет Таити.
Он улыбался, и на его лице было написано удовольствие. Это смягчило его точеные черты, сделало его еще моложе и красивей. В ней заговорил художник. Ей захотелось нарисовать его, запечатлеть это мимолетное состояние. Но в ней заговорила и женщина, которой захотелось прикоснуться к нему. Так она и сделала.