Глупец!
Он холодно и горько улыбнулся. Его улыбка была такой насмешливой и такой пугающей, что у женщин, ждавших его внизу, в машине, побежали бы мурашки по коже. Если бы они могли это увидеть. Но этого никогда не случится.
— Никогда, — прошептал он, приняв бесстрастное выражение. Его темные-темные глаза не выдавали чувств.
Так, внешне бесстрастный и хладнокровный, он надел пиджак и вышел.
В этот самый момент в тишине студии раздался телефонный звонок. От неожиданности Джейми подпрыгнула. Держа в руке кисть, она направилась к телефону, который стоял на полу рядом с кроватью.
— Алло?
— Джейми? Привет, это Кент. Из соседней квартиры. Помните?
— Да, привет. Как дела?
Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
— Отлично. Я собираюсь сделать вам предложение, от которого вам не захочется отказаться. У моего друга есть три билета на сегодняшнюю презентацию в «Люперсайн». Это их фотовыставка. Отличные вещи! Вы идете с нами. Через час вам надо быть готовой.
Джейми покачала головой.
— Я не могу. Спасибо, но…
— Никаких «но» и «если». Вы будете в восторге. Нельзя же все время строить из себя отшельника. Скажите «да».
— Нет, я правда не могу. Я рисую и не хотела бы прерывать свою работу. С вашей стороны было очень мило подумать обо мне. Я очень признательна.
— Ясно. Знаете, что я сделаю? Я просто подсуну ваш билет вам под дверь. На случай, если вы сможете. Пока.
— До свидания.
Джейми с минуту смотрела на трубку, потом, нахмурившись, положила ее на место. Все утро и весь день она рисовала, находясь все в том же состоянии транса, как накануне вечером, и почувствовала раздражение, когда ее оторвали от работы. Меньше всего ей был нужен влюбленный сосед, караулящий ее под дверью. Словно опасаясь его внезапного появления, она окинула взглядом комнату и ахнула, широко открыв глаза.
Ее холст выглядел с этой стороны комнаты роскошно. От него исходил трепещущий живой свет. Казалось, он шел изнутри, от самой краски. Ошеломленная, она застыла на месте. Это был тот самый свет, который она видела в своем воображении, свет, который она видела до сих пор только в своих мечтах. Вот он… на ее картине!
Она неуверенно сделала шаг, подойдя поближе. Может быть это всего-навсего игра света, падающего через окна, невообразимая смесь смога и солнца. Может быть, ей все это только кажется. Она протерла глаза, измазав краской волосы и лоб, но ничего не произошло. Свет не изменился. Изумительный свет, прекрасный свет…
Но это был ландшафт!
На холсте оказался совершенно неожиданный пейзаж, который не был задуман ею: холмы и деревья, какое-то здание, угадывающееся в резких темных мазках умбры. Пейзаж был явно виден, несмотря на ее обычную абстрактную манеру письма. Это были ее мазки, такие же привычные, как ее подпись, характерные для нее яркие мазки, тонко нанесенные сверху. Но… пейзаж?