Несколько месяцев Мунзару пришлось переводить записи монаха на современный язык синоптиков.
В течение долгой безоблачной ночи перед битвой, за четыре дня до полнолуния, произошло, как показывали брненские наблюдения, заметное охлаждение приземного слоя воздуха, и постепенно стал образовываться густой туман. Утром над туманом взошло яркое солнце, о котором вспоминали позднее участники сражения. Уже после полудня, когда под Аустерлицем стояла пальба и шла резня, небо стало затягивать облаками, а к вечеру заморосил дождь.
Учитывая силу ветра и перепад давления, доктор Мунзар заключил, что температура на поле боя в день сражения была около нуля. На следующий день чуть похолодало, небо нахмурилось, пошел дождь со снегом. Холод сохранялся до 4 декабря, лишь пятого немного потеплело.
Остается снять шапку перед предельной точностью Толстого, даже в описании погодных перемен.
Автобус увозил нас с Журани, чтобы остановиться примерно через километр на другом холме, отделенном от командного пункта Наполеона широкой низиной. Высыпавший из автобуса эскадрон гусар с воинственным кличем бегом устремился вверх по склону, где белела за голыми стволами деревьев небольшая часовня.
Иржи едва удержался от мальчишеского желания пробежать вместе со всеми по кочковатому полю.
— На Сантоне нас уже опередили! — вглядевшись, определил он.
— Сантон — это не чешское название? — спросил я несколько расстроенного провожатого.
— Да,— оживился Иржи.— Когда-то холм назывался Паделек. Но об этом забыли даже местные. А Сантоном окрестили его действительно французские артиллеристы. Святой холм значит. С этим местом связан один из центральных эпизодов Аустерлицкого сражения.
Толстой не упомянул об этом в «Войне и мире». Быть может, потому, что случившееся на правом фланге союзной армии совсем не походило на то, что произошло в центре и на левом фланге, где неразбериха и паника привели к катастрофе.
Перед битвой Паделек заняли пехотинцы генерала Ланна. Они разобрали до основания Марианскую часовню, стоявшую на вершине холма с 1776 года, и пустили материал на укрепления. На позицию привезли, кроме легких французских пушек, и тяжелые австрийские, снятые по приказу Наполеона со стен Шпильберка.
Холм атаковала пехота и конница запасного корпуса Багратиона, еще не оправившегося после Шенграбенского сражения и потому оставленного в резерве. Вопреки плану Вейротера именно Багратион оказался ближе всех к наблюдательному пункту Наполеона. Ему пришлось сразу вступить в бой на Оломоуцкой дороге, о чем не было и речи на последнем военном совете. С восточной стороны, от села Тварожны, подступы к Сантону надежно прикрывал картечный огонь противника, и Багратион, разобравшись в обстановке, дал приказ обойти холм с севера. Если бы Сантон пал, Наполеон и его штаб оказались бы в плену у русских.