— Господи, что они сделали с моей головой? Такое ощущение, будто там целый кавалерийский полк отрабатывает приемы атаки!
— Не волнуйся, Крысобой. Это они так свое радушие выказывали! — усмехнувшись, пояснил я.
— Ни хрена себе — радушие! За него им вечное оледенение устроить — и то мало! Вот доберусь на «Арго» до полюса — узнают тогда, что такое таяние льдов и вечная мерзлота!
Наш разговор «колпаки» не понимали — улыбались и кивали головами, выказывая согласие.
Грубость — остроумие дураков.
А. Моруа
Познакомиться с «колпаками», завязать дружеские контакты, задобрить их невинными сувенирами я не успел, как, впрочем, и Марк. Мы даже палату не покинули. Внезапно боязливая атмосфера вокруг нас сгустилась, предвещая грозу, которая не заставила себя долго ждать.
Толпа аборигенов вдруг расступилась, пропуская вооруженную группу из четырех человек. Новые люди отличались от полковых музыкантов, как средневековые мушкетеры, приближенные к королевскому двору, от ирокезов. Строгие серые мундиры, стянутые портупеями, военные фуражки с гербами, изображавшими то ли воинственную ворону, то ли крылатого барсука, двуствольные автоматы с круглыми магазинами…
Командир группы хищно улыбнулся, протянул нам раскрытую ладонь и заявил:
— Вы арестованы, именем Пресветлого Ратцаклятмана!
— Что сказал этот утконос? — шепотом поинтересовался Крысобой.
— Они нас арестовали, — перевел я. — Именем какого-то Кляцмана.
— Арестовали? Не круто ли берут? — усомнился Марк. — Давай покажем им, кто тут главный… Чур, утконос мой!
— Подожди, Марк, любопытно же, кто такой Кляцман и с чем его едят! Опять же, как нам беспрепятственно добраться до «Подсолнуха» и найти эту клятую Библиотеку?.. Лучше втереться этим идиотам в доверие…
Военный босс, чьим начальником был пресветлый Кляцман, бешено завращал глазами и издал истошный крик, скрещивая руки на своей груди:
— Не сметь разговаривать непонятно! Вы арестованы! Следуйте за мной!
— Позвольте полюбопытствовать, — учтиво поинтересовался я, — за какие такие прегрешения вы нас арестовали?
— Молчать! — взвизгнул военный. — Вы арестованы, поскольку умеете разговаривать на чужом языке! А также смеете утверждать, что прибыли со звезд!
— Так оно и есть, — вежливо сказал я.
— Молчать! — взорвался военный.
Похоже, он вошел во вкус, и роль маленького диктатора весьма ему нравилась.
— Пресветлый Ратцаклятман объявил вас вне закона!..
Толпа «колпаков» отхлынула от нас, словно от прокаженных.
Этот прегрязный наглец Кляцман уже нас в местные отверженные записал!
Я почесал рукой нос, задумался и двинул командира в лицо. Он безвольно осел на пол. Я понимал, что нарушаю этику встречи, что не должен так поступать. Конечно, следовало подчиниться распоряжению Кляцмана и последовать за солдатами в местную тюрьму, а потом постараться договориться с местной властью. Ведь без помощи аборигенов нам не разобраться в каменных лабиринтах и, стало быть, не добраться до «Подсолнуха», не освободить Ренату… Но я ничего не смог поделать с собой! Наглецов нужно учить — даже если за ними стоят пресветлые Кляцманы, однорукие Шляфманы и одноногие Ширманы!..