— Должно быть, Барри очень восприимчива. Невозможно было поверить, что тот студент взял и внушил ей сделать то, что она сделала, если только… если только она попросту, шутки ради, не подыгрывала ему.
— У меня нет сомнений, что лично вы, Коллетт, гипнозу не подвержены, — сказал, улыбаясь, Толкер. — Вы для этого слишком циничны и слишком озабочены возможностью утратить самоконтроль.
— Это так плохо?
— Нет, конечно, но…
— Вы когда-нибудь гипнотизировали Барри?
Он помолчал, словно унесся мыслями в прошлое, вспоминая, потом сказал:
— Нет, этого я не делал.
— Вы меня удивили, — призналась Кэйхилл. — Коль скоро она была такая впечатлительная и…
— Не впечатлительная, Коллетт, — восприимчивая.
— Все равно. Если она была такой восприимчивой, а вы используете гипноз в своей практике, то я думаю…
— Вы переходите грань доверительности в отношениях между врачом и пациентом.
— Простите.
— Не исключено, что вы гораздо более подвержены гипнозу, чем сами думаете. В конце концов с гипнозом вы столкнулись всего раз, да и то на уровне студенческой самодеятельности. Хотите, я попробую?
— Нет.
— Может помочь отвратить вас от еды, грозящей полнотой.
— Продолжу уповать на силу воли, так что — спасибо.
Он пожал плечами, нагнулся к ней и доверительно спросил:
— Зависнуть под кайф нет желания?
— Чем?
— Сами выбирайте. Марихуана. Кокаин. Все, что у меня есть, самого лучшего качества.
Приглашение попробовать наркотики было Кэйхилл не в новинку, но его предложение ее обидело.
— Вы же врач.
— Я врач, который наслаждается жизнью. У вас сердитый вид. Никогда не приходилось улетать или зависать?
— Предпочитаю выпивку.
— Чудесно. Что будете пить?
— Я не имела в виду — сейчас. В общем-то мне пора.
— Что, я вас на самом деле обидел, да?
— Обидели? Нет, только досадно, что вы именно этим удосужились закончить вечер. А он мне так нравился. Отвезете меня домой?
— Несомненно.
Сказано это было едва ли не грубо, доктор выглядел раздраженным.
Он остановил машину возле ее гостиницы, заглушил двигатель.
— А знаете, Коллетт, Барри вовсе не была такой, какой вы ее считали. Она охотно употребляла наркотики и не так уж редко.
Кэйхилл повернулась к нему лицом, глаза ее сузились.
— Во-первых, я вам не верю. А во-вторых, даже если это правда, для меня это не имеет никакого значения. Барри была высокой, стройной, и ее волосы отливали золотом. Я же низенькая, могу растолстеть, и волосы у меня черны. Благодарю за славный вечер.
— Ведь я сдержал свое обещание, не так ли?
— Которое из них?
— Не делать никаких поползновений в вашу сторону. Увидимся ли мы снова?