– «Волга», повторяю, я – «Леопард», артиллерийская батарея немцев обнаружена, координаты… Меня обстреливают, ухожу!
– Я – «Волга», прием! «Леопард», уходи! Координаты приняли!
– Вас понял… – Александр Волин сражался с управлением, пытаясь удержать израненную машину в воздухе. Несколько снарядов все же достали истребитель, но живучесть ЛаГГ-3 была очень высока, и самолет до сих пор держался в воздухе. Мотор тянул, хоть и грелся, по всей конструкции планера пробегала противная дрожь, будто ЛаГГ-3 бился в лихорадке. Но все же он летел.
Внезапно огонь зениток смолк, и у Александра Волина засосало под ложечкой. Он знал, что если прекратился огонь с земли, то жди неприятностей в воздухе. И точно: на горизонте появилась сначала одна жирная черная точка, потом она распалась на четыре точечки поменьше. Вскоре они вытянулись в тонкие силуэты – слишком знакомые советскому летчику, чтобы питать пустые надежды…
Но Александр Волин стиснул зубы и взял ручку на себя, одновременно двинув вперед сектор газа. Двигатель протестующе завибрировал, но летчик лишь скептически хмыкнул – это ненадолго. Но все равно – одного «фрица» с собой на тот свет захватить успею!
* * *
«Мессершмитты» накинулись на уже поврежденный советский истребитель. Двое «худых» зашли сверху, а двое – снизу. Александр Волин толкнул ручку управления от себя и переложил ее вправо, одновременно «дав» правую ногу вперед на педали руля поворота. ЛаГГ-3 вошел в правый нисходящий вираж, настигая один из «Мессершмиттов».
Выше краснозвездного «ястребка» прошли яркие трассирующие очереди заходящих сверху немецких истребителей. Но они не рассчитали скорость и с ревом пронеслись над ЛаГГ-3. А ниже вторая пара «мессеров» разошлась в стороны после атаки. Один из немецких истребителей внезапно всплыл прямо перед лобовым стеклом истребителя Александра Волина. Bf-109F4 находился всего лишь в каких-нибудь двух десятках метров. Перед глазами советского летчика-штрафника мелькнули черные кресты с белой окантовкой, и пальцы сами нажали гашетки пушки и пулеметов. Очереди отсекли половину правой плоскости «Мессершмитта-109», и самолет, вертясь, пошел к земле. Александр Волин увидел, как отлетел в сторону аварийно сброшенный угловатый фонарь кабины, а следом за ним из кабины поверженного Bf-109G2 вылетела сжавшаяся в комок маленькая фигурка летчика. Объятый пламенем немецкий истребитель рухнул на землю.
Но на этом все хорошее для Александра Волина закончилось. Перед глазами мелькнули огненные сполохи трассеров – протяжный удар сотряс всю конструкцию истребителя Лавочкина. Раненому летчику приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы управлять подбитым самолетом, но каким-то чудом ему все же удавалось маневрировать, уходя от атак гитлеровских истребителей. Александр Волин стрелял, но только лишь попусту жег патроны. Багровая пелена от перегрузок и кровопотери застилала глаза. Короткие очереди уже даже и не отпугивали немецкие истребители. Пилоты «Мессершмиттов», обозленные потерей своего товарища, кружились, словно коршуны, вокруг израненного ЛаГГ-3 и клевали его короткими очередями. Но самолет все никак не желал загораться…