Ни секунды не раздумывая, она раскрывает ладонь и сквозь ткань хватает возбужденный пенис мужчины. Она смотрит ему в глаза, но не видит его. Она просто держит его член. Сделка.
Заходя в автобус, она отметила про себя: если бы нужно было отсосать ему прямо там, на месте, она бы это сделала. Без колебаний. Эта мысль не вызвала в ней никакого волнения. Просто информация, ничего больше.
Софи всю ночь провела, сидя у окна и куря сигареты. Там вдалеке, на бульваре, она видела отсветы фонарей и представляла себе проституток в сумерках, у подножия деревьев, на коленях перед мужчинами, которые смотрели в небо, придерживая их головы.
Какая игра ассоциаций заставила ее вспомнить сцену в супермаркете? Охранники выложили на металлический стол все товары, которых она не покупала, но которые были обнаружены у нее в сумке. Она старалась отвечать на вопросы. Единственное, что она хотела, — чтобы Венсан ничего не узнал.
Если Венсан узнает, что она сумасшедшая, он упечет ее в психушку.
Как-то давно в разговоре с друзьями он сказал, что, «если б у него была такая жена», он бы сдал ее в лечебницу, и дело с концом; он смеялся и, конечно, шутил, но эта шутка не выходила у нее из головы. Ее преследовал страх. Возможно, она была уже слишком безумна, чтобы сохранять объективность, чтобы воспринять случайную фразу как обычное зубоскальство. Месяцами она твердила себе: если Венсан поймет, что я сумасшедшая, он отправит меня в психушку…
Утром, часов в шесть, она встала со стула, приняла душ, прилегла на часок, прежде чем отправиться на работу, и тихо заплакала, глядя в потолок.
Это как наркоз. Что-то заставляет ее действовать, и такое ощущение, что она прячется в своей телесной оболочке, как в троянском коне. Конь действует сам по себе, он знает, что ему делать. Ей остается только ждать, изо всех сил прижимая ладони к ушам.
12
Этим утром Жанна, похоже, вообще была не в духе, но когда увидела Софи, то просто ужаснулась.
— Да что с тобой? — спросила она.
— Ничего, а почему ты спрашиваешь?
— У тебя такое лицо!..
— Бывает, — бросила Софи, проходя в раздевалку за халатом, — просто я плохо спала.
Как ни странно, ей не хочется спать и даже усталость не чувствуется. Возможно, это нахлынет позже. Она немедленно принялась за пол в дальнем зале.
Механическое движение. Берешь тряпку из ведра, не думая. Выжимаешь ее и раскладываешь на полу. Когда тряпка становится холодной, опять кладешь ее в ведро и начинаешь все по новой. Думать не требуется.
Выбрасываешь окурки из пепельниц, быстро протираешь, ставишь на место. Сейчас к тебе подойдет Жанна и скажет: «Ты сегодня и впрямь какая-то странная!..» Но ты ничего не ответишь. Просто не услышишь. Рассеянно отмахнешься. Тебе не до разговоров. Ты вся настроена на бегство, которое скребется внутри, — необходимое бегство. Нахлынут картины, образы, лица, ты прогонишь их как мух, все время откидывая с лица прядь, которая падает, стоит тебе наклониться. Автоматически. Потом ты пойдешь на кухню, провонявшую раскаленным жиром. Рядом с тобой кто-то бродит. Ты поднимаешь глаза: это управляющий. Продолжаешь работать. Машинально. Ты знаешь, чего хочешь: убраться отсюда. И побыстрее. И потому продолжаешь работать. Ты делаешь то, что для этого требуется. Ты сделаешь все, что для этого требуется. Рефлекс. Сомнамбула. Ты двигаешься, ты ждешь. Скоро тебя здесь не будет. Отсюда необходимо уйти.