Только Черная спина оставался неизменным. Он по-прежнему устраивался на ночь у ног Атувье, без всякой боязни принимал от него кости после очередной охоты. Атувье не переставал удивляться такой привязанности этого красивого волка с умными, совсем «неволчьими» глазами. Однако, глядя на остальных, встречаясь с недобрыми взглядами Вожака, Атувье предчувствовал, что его пленению скоро должен прийти конец. Какой? Неужели стая однажды просто оставит его и уйдет на север? А может (об этом страшно было и думать) может, перед уходом она бросится на него, чтобы нажраться на дорогу?! И снова страх застыл у самого сердца. Как тогда, — в первые дни плена… И теперь Атувье пожалел, что не схватился с Вожаком в стране ламутов, когда они остались одни. Он мог бы убить Вожака, если бы тот встал на его пути к пастухам-ламутам. Мог! Но теперь было поздно. Вожак больше не оставался наедине с ним. Никто не оставался, кроме Черной спины. Только его, этого странного волка, своими повадками, своей привязанностью к человеку чем-то неуловимо походившего на собаку, по-прежнему не боялся Атувье. Всех страшнее был сейчас Вожак, Однако Атувье как мог скрывал свой страх: он уже не раз убеждался, что волки, как и собаки, безошибочно определяют характер, настроение зверя и человека, сразу распознают, храбрец он или трус. Презирая слабость, они признают только силу. Признают и подчиняются ей. Впрочем, он вскоре догадался, почему изменилась к нему стая, — волки готовились уйти на север, на берег холодного моря, в страну озер, где летом без особого труда можно добыть еду, куда приходят стада диких оленей. Там стая распадется: самцы станут отцами семейств и все лето будут заняты главным делом жизни — добывать пищу для детей и матери. А если так, то человек — ловец оленей — им больше не нужен. Что же ему тогда делать? Уйти? Да, надо уходить. Только как? Около него теперь неотлучно кружили то три, а то и четыре волка, ни на миг не выпуская его из вида. Они неотступно сопровождали его, держась на расстоянии, допуская мелкие передвижения пленника (да-да, он снова стал пленником!) лишь до определенной, только им видимой черты. За пределы же этой черты ему не позволяли выйти…
Но однажды настал день, когда сын Ивигина сбросил с себя сеть страха. Ему, как это уже с ним случилось однажды, надоело бояться. Да, волки страшны и коварны. Все, кроме Черной спины. И когда они все вместе показывают зубы, когда в их глазах зажигается недобрый огонь — он боится их. Боится. Но ведь и они теперь боятся его, Боятся его глаз, его рук, его верного ножа.