Но и у Черной спины была перекушена задняя лапа, а из разорванного плеча сочилась кровь.
Атувье ринулся на помощь другу. Никто из волков не услышал его шагов: увлеченная схваткой, осатаневшая тройка, хрипя и рыча, кидалась на Черную спину, и лишь сметка, необыкновенная даже для волка, пока спасала его. Но и трое нападавших тоже были не какими-то шавками из стойбища. Каждый из них был храбрым бойцом и уже не раз бился с собратьями во время дележа добычи. Чего стоил один Вожак, почти не уступавший в силе Черной спине. Правда, он был не столь проворный: все-таки сказывались годы. Окровавленное ухо Вожака напоминало сейчас изодранный кусок кухлянки: друг человека при первом же выпаде главаря сумел увернуться от его клыков, при этом успев пустить в ход свои… Да, пока Черной спине везло. Но силы были слишком уж неравны. И настал тот миг, когда его не могли спасти ни реакция, ни сметка, — по команде Вожака тройка сначала отскочила от затравленного собрата, а потом мгновенно расположилась с разных сторон.
Черная спина растерялся: нельзя уследить сразу за всеми.
Волки, совсем обезумевшие от злости и запаха крови, одновременно бросились на «глаза стаи». Послышался тчаянный визг, хриплое рычанье, и на белый, легкий, выпавший ночью снег упали свежие алые капли крови.
Атувье подоспел в самый раз: клыки одного из молодых волков уже сжимали горло Черной спины, судорожно извивавшегося под телами заваливших его собратьев. Но окончательно сомкнуть челюсти молодой волк не успел — Атувье вонзил ему под левую лопатку нож. Как и всякий оленный человек, он убивал оленей и собак одним ударом.
Вожак и другой молодой волк отпрянули.
Атувье опустился на колени перед бездыханным Черной спиной, но сразу почувствовал сильный удар в бок. Он упал ряддом с «глазами стаи» и в тот же миг увидел совсем близко от своего лица горячую пасть Вожака!
Пленник все же успел заслонить лицо рукавом, но тут же вскрикнул от боли: Вожак вцепился в рукав, легко прокусил к его. Нож выпал из руки Человека. Острая боль пронзила и левую ногу выше колена — в бедро вцепился молодой волк. Словно горячими челюстями капкана, он свирепо терзал первого бойца стаи. Атувье рванулся, почти поднялся на ноги, но снова был смят, повержен остервеневшими волками. Они рвали его кухлянку, раздирали остатки торбасов и только чудом не добрались пока до горла, до затылка.
Атувье катался по снегу, загораживал рукавами лицо, пинал ногами разъяренных врагов, но никак не мог подняться. Все тело его горело, словно обсыпанное раскаленными углями. Он судорожно хватался за ножны, забыв, что они пусты.