Дэниел Лoy каждый год суеверно ждал лета. Из времени года оно превратилось для него в некий символ возрожденных надежд, ожившей радости, настоящего чуда. В то лето — десять лет назад — свершилось чудо. Он впервые за долгое время почувствовал себя живым. Он встретил Синтию… и очнулся после зимней спячки. С тех пор доводы рассудка стали чем-то нелепым, смешным. Жизнь превратилась в ожидание чуда.
Дэн вновь перечитал письмо Айрин. Его девочка стала совсем взрослой, хотя в это верилось с трудом. Они не виделись пять лет. Бэрил закатила истерику, и он уступил, как всегда уступал ей. «У девочек трудный период, и им меньше всего нужны напоминания о том кошмаре, через который мы прошли», — заявила она. Бэрил по поводу и без повода всегда заставляла его чувствовать себя виноватым. Но Дэниел не мог не признать, что на этот раз она была права. Что ж, теперь он сумеет объяснить Айрин все, она всегда его понимала.
Айрин хочет все знать? Она имеет на это право. Но почему именно сейчас? Говоря с ней по телефону, Дэн чувствовал, что она очень взволнована. И только сейчас он понял: с ней что-то произошло и она рассчитывает на его помощь. Она просила его все вспомнить, но разве он мог забыть хотя бы одну мельчайшую подробность того удивительного лета. Лета, за которое стоило отдать всю жизнь «до» и «после».
Когда Дэн думал о Бэрил, он ни в чем не был уверен. Он не знал, любил ее или нет, хотел ли на ней жениться, был ли счастлив. Единственным, что он понимал, было то, что он никогда по-настоящему не знал ее. «Самая эффектная пара в этом сезоне», — писали о них газеты. Так оно и было. Когда появилась Николь — копия Бэрил, ему с трудом верилось в то, что это происходит с ним. Казалось, будто он медленно перелистывает страницы журнала светской хроники. Очаровательная невеста, прелестная малютка… Все очень мило, но нет ощущения причастности ко всему происходящему. Какая-то отстраненность и запоздалое удивление. Все было бы иначе, будь хоть сколько-нибудь задеты его чувства. Дэн не знал, долго ли это продлилось бы, не решись Бэрил на второго ребенка. Айрин внезапно изменила все. Эта малышка была лучшей частью его самого. Впервые у Дэна появилось ясное ощущение реальности всего того, что случилось за три года брака. Мир стал меняться на глазах, окрашиваясь в радужные тона. Жизнь стала бесценным сокровищем, и каждое мгновение приносило радость. Вглядываясь в карие глазки дочери — его глаза, он чувствовал себя заблудившимся путником, которому крохотное существо протянуло руку помощи. Дэн испытывал необыкновенную нежность, часть которой досталась Бэрил. Он перестал воспринимать жену абстрактно, появилось новое чувство, хотя и сильное, но все же далекое от любви. Айрин дала их браку второе дыхание, а может, и придала ему смысл.