— Ни слова больше! Папа сделал это из-за тебя. Как ты могла?!
Синтия хотела что-то сказать, но не смогла. Она закашлялась, голос не слушался ее.
— Я не хочу тебя больше видеть… никогда, — тихо сказал мальчик, глядя матери прямо в глаза.
Дональд медленно вышел из комнаты. Синтия стояла неподвижно. Чувств не было, была только одна мысль. Она потеряла все.
Синтия отключила телефон. Невозможно привести в порядок свои мысли, то и дело отвечая на идиотские однообразные вопросы местных репортеров. Она здесь уже два дня, а они не оставляют ее в покое. Надо успокоиться. Гейл ведь сказала: «Не волнуйся. Он уже в пути». Дональд, ее мальчик. Неужели это правда?
Синтия уже не надеялась, что этот день когда-нибудь наступит. Впервые за десять лет забрезжила надежда, что в ее жизни появится смысл.
Вчера Синтия стала перебирать старые фотографии и, засидевшись допоздна, уснула в кресле. Дом произвел на нее гнетущее впечатление. Никого, кроме их старой экономки, здесь не осталось. Трудно поверить, что дедушки с бабушкой нет, а самой Синтии в следующем месяце исполнится сорок.
Она подошла к большому зеркалу в спальне, равнодушно глядя на женщину, которая, казалось, не стала старше ни на один день после того, как отпраздновала тридцатилетие. Этих десяти лет будто и не было. Знакомые удивленно и подозрительно косились на Синтию. «Наверняка думают, что я сделала пластическую операцию, — горько улыбалась она про себя, — а все гораздо проще, ведь десять лет я не жила, а существовала». Синтия знала, что ее уход из кинематографа связывали с какой-то таинственной болезнью, да еще и выдумывали невесть что. Никому и в голову не приходило, что она сделала это из-за скандала, ведь звездам подобной величины шумиха служит лишней рекламой. До Синтии дошла даже такая сплетня, что она сама это разыграла для прессы, чтобы привлечь к себе внимание. Даже ее агент время от времени многозначительно поглядывал на Синтию, пока она не заявила о своем твердом желании уйти из шоу-бизнеса.
— Ты сошла с ума, детка! На твой последний фильм ломились на прошлой неделе! — восклицал Эдди Райан. — Да если так дальше пойдет, я готов сам инсценировать эти пикантные эпизоды. Публика все принимает за чистую монету. Я понимаю, ты расстроена из-за Фрэнка, но…
— Извини, Эдди, но я не переменю решения.
— Если ты решила сделать это из-за скандала, то совершаешь большую глупость. Если бы Фрэнк не ушел из жизни, он стал бы предметом насмешек и навсегда потерял бы даже амплуа сердцееда-любовника. Вот если бы он тебе изменил, другое дело. Все было бы наоборот.