Когда ужин наконец-то подошел к концу, мы оба вздохнули с облегчением.
— Спасибо вам, Ирочка, за приятный вечер, — мягко улыбнулся он, помогая мне встать.
— Надеюсь, не последний. — Я тоже улыбнулась в ответ.
Хотя мои мысли прочно занял Илья, менять планы относительно Андрея Митрофанова я не собиралась.
— Я тоже на это надеюсь, — кивнул он, провожая меня к выходу, возле которого все еще маячил Илья.
Увидев нас, охранник ухмыльнулся и чуть посторонился.
— Илья, отвези Ирину домой, — сказал Андрей, а потом, повернувшись ко мне, добавил: — Извините, но у меня назначена важная встреча, Илья отвезет вас домой на такси.
— Отлично. — Мое сердце забилось быстрее при мысли о том, что скоро я окажусь в одной машине с Ильей.
— Если позволите, завтра я позвоню вам? — галантно осведомился Андрей.
Я согласно кивнула, не в силах больше ни о чем думать.
Такси мчало меня к дому, несясь по опустевшим улицам с быстротой молнии. Я сидела рядом с Ильей, прислушиваясь к его ровному и спокойному дыханию и одновременно отсчитывая удары своего сердца, которое словно взбесилось. Оно норовило выскочить из груди, и, как я ни пыталась успокоить его, ничего не получалось.
Скосив глаза, я посмотрела на Илью. Он уставился на спинку переднего сиденья, хотя я не могла с уверенностью этого утверждать, так как на нем все еще были темные очки. Именно они подтолкнули меня к беседе.
— Вы всегда носите эти идиотские очки? — спросила я.
— Почему идиотские? — обиделся он.
— Наверное, потому, что нормальные люди не носят черные очки ночью, — пожала плечами я. — Или вы от кого-то скрываетесь?
Илья ничего не ответил. Вместо этого он поднес руку к лицу и медленно снял очки. Я заметила, что глаза его метали молнии, словно он был чрезвычайно зол. Не понимая, что могло его вывести из себя, и подозревая, что ко мне это не имеет никакого отношения, я одобрительно кивнула:
— Так-то лучше. А теперь скажите, какого черта вы пялились на меня весь вечер?
— С чего вы взяли, что я смотрел на вас? — Он удивленно приподнял брови. — В зале было полно объектов и поинтереснее.
— Что? — От бешенства я аж подскочила на месте и снова перешла на «ты»: — Как ты смеешь, ты, ничтожество? Кто ты вообще такой, чтобы так со мной разговаривать?
Илья хмыкнул и снова ничего не ответил.
На этот раз его молчание я расценила как оскорбление и перешла в наступление:
— Если ты еще раз будешь на меня смотреть, я… я…
Я понятия не имела, что сделаю в случае, если Илье еще раз вздумается на меня смотреть, и замолчала, задыхаясь от бешенства.
— Ну, я слушаю, — произнес Илья, и мне вдруг показалось, что он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться.