Они отправились еще засветло. Осмотрели позиции Вятского батальона Северихина, побывали на батарее Бандурина.
— За этой дубовой рощицей окопы белочехов, — показал Северихин на лесок. — Я утром там был — в роще ничего подозрительного.
— А мы еще прощупаем. Под покровом темноты заглянем к ним в гости, — ответил Азин.
Они долго блуждали по роще, пока навалившийся туман не запутал их. Заехали в какую-то лощину, заросшую орешником.
— Подались слишком влево, — предположил Северихин.
— Вправо-влево, вперед-назад! Разведчик из тебя... Может, мы очутились в тылу противника? Вот будет весело...
— Я предупреждал о ненужности этой поездки, — недовольно проворчал Вестер, поворачивая к Азину блестевшее мелкими каплями лицо.— Да ты разве послушаешь. Неосторожность к добру не приводит.
— Девка осторожничала, да все равно забрюхатела, — отшутился Азин, понимая неуместность этих слов. Понимал он и опрометчивость своего поступка. — Вестер, ты всегда прав. А я — дурак! Между прочим, дураки бывают и зимние и летние. Зимний дурак пока шапку не снимет, да полушубок не сбросит, всем кажется — умница явилась. А летний дурак — он ясен, как солнышко. Я из породы летних...
Все уныло рассмеялись, отряхнули бурки, закурили. Огненные зрачки цигарок осветили мокрые усы и подбородки. Азин коротко рассмеялся и заговорил на другую, совершенно неожиданную тему:
— Странное у меня, друзья, ощущение. Прошел всего месяц, как мы покинули Вятку, а будто бы пронеслось десять лет. А что ожидает нас завтра? Если бы можно было заглянуть в собственное будущее!.. Ведь, смешно, нам всем не больше ста лет. Мы еще молокососы. Странно устроена жизнь — давно ли мы не знали о существовании друг друга? А теперь у нас и беда одна и мечта одна — Революция. И если я погибну, то за это единственное слово. Помолчи! — строго остановил он Северихина.— Знаю, скажешь — для революции надо жить.
— Вот именно!
— Но кто-то должен погибнуть?
— Почему обязательно ты?
— А почему другой?
— Спорить с тобой, Азин, да на пустой желудок— зряшное дело.
— А жить хочется, — печально согласился Азин. — И девок любить охота, и самогонку пить, и хороших людей слушать. Учиться у них уму-разуму. А самое главное — делать что-то такое, что не пахнет кровью и порохом. Одним словом, хочется жить...
— Время-то — одиннадцатый. Надо же выбираться из рощи, — напомнил Бандурин.
Туман понемногу рассеивался, в небе появились звезды. Из вязкой мглы потянуло дымом, деревья поредели. Всадники выехали на опушку и натолкнулись на сторожевой пост противника. Вокруг костра сидели легионеры — дымные тени их раскачивались. Еще можно было повернуть и скрыться в роще, но, сдвинув на затылок папаху, отряхнув бурку, Азин направился к костру. Северихин, Вестер и Бандурин последовали за ним. Легионеры повскакали с земли, предостерегающе зазвякали винтовки, вислоусый фельдфебель подозрительно спросил: