— И когда страсти иссякнут, как вы говорите, что же меня ждет?
— Что вы имеете в виду?
— Мне предстоит вести жизнь монахини, когда я вам надоем? Возможно, я найду себе занятие в детской комнате, полной сопливых малышей, которые будут вам безразличны? Или же вы желаете, чтобы я осталась столь благоразумной, как вам того захочется?
— Не говорите глупостей, Серена, вы будете моей женой. Измен я от вас не потерплю.
Николас говорил не думая, не допуская мысли, что Серена может оказаться в чужих объятиях. Он совершил ошибку и понял это, едва слова слетели с его уст.
— Николас, вы лицемер. Я была о вас лучшего мнения, — сердито сказала Серена. — Как вы смеете предлагать мне брак на таких условиях!
— Я не это имел в виду. Вы однажды говорили, брак для вас означает верность. Я полагал, что ваше мнение не изменилось.
— Оно не изменилось. В моем разумении верность относится к обоим супругам, а не к одному из них. Если вы помните, в действительности я тогда говорила о любви. А для вас, — многозначительно заявила она, — это слово вообще не имеет никакого значения.
— Вы говорите глупости. Я предлагаю вам брак, когда раньше я никому не предлагал руки. Но я не лицемер, в чем вы меня обвиняете. Я знаю, страсти улягутся, так всегда бывает. Я не стану тешить вас несбыточными обещаниями.
— Другими словами, вы меня не любите, — без всякого выражения сказала Серена.
— При чем здесь это? — спросил Николас.
Он встал, подошел к окну, затем повернулся к ней, положил руки на спинку дивана, напоминая ей о том, как они всего несколько часов назад воспользовались подобным предметом мебели.
Серену обуревало сильное желание согласиться на то, что он предлагал. Николас предлагал не все, но гораздо больше, чем она имела. Но в глубине души Серена понимала, что не может согласиться на это.
— Николас, я не могу выйти за вас замуж, — твердо сказала Серена.
Николас резко сменил курс:
— Если вы не станете моей женой, то скомпрометируете себя. Вчера наше поведение в клубе «Олмак», из которого мы уехали вместе, ни у кого не оставило сомнений насчет наших отношений.
Серена пожала плечами:
— Меня это не волнует. Я решила уехать из Лондона.
— Я думал, вы хотите остаться здесь.
— Я передумала.
Лучше полный разрыв, чем медленная мучительная смерть. Теперь Серена ясно понимала это.
— Нет, — решительно сказала она. — Здесь я не могу остаться.
— Не можете?
— Я здесь не останусь. У меня нет причин оставаться. Единственный родственник желает либо покончить со мной, либо выдать за своего сына. Других родственников у меня нет. Быть может, я вернусь в Париж и открою игорный салон, — дерзко сказала она. — Это мне не причинит вреда, поскольку моя репутация и так уже погублена.