— Я внимательно ознакомился с протоколами допросов, Окано-сан.
— Арестованный нами в Токио китаец Цуй Цзы-хуа показал, кроме того, что токийский резидент бейрутского центра — его кличка Ромео — бежал в Гонконг, прихватив два с половиной миллиарда иен — выручку от продажи здесь золота.
— Я читал об этом в деле китайца, господин старший инспектор.
— Так вот, ваша задача: проникнуть в бейрутский центр, выяснить маршруты контрабанды. Затем найти в Гонконге Ромео и установить японских перекупщиков золота.
— Слушаюсь, господин старший инспектор. Я постараюсь выполнить все, что вы приказали.
— Очень надеюсь на вас, Оцу. Я не случайно выбрал это кодовое имя. Ведь иероглиф «оцу» имеет и другое значение — «Превосходный»...
— Благодарю за доверие, Окано-сан. Кодовое имя, которое вы оставили себе, будет поддерживать меня в трудные минуты. Ведь в иероглифе «ко» заложен и такой смысл: «Броня».
Из Бейрута — в Токио. От Оцу для Ко: «Приступаю к операции. 9 апреля».
Сегодня, как и вчера, как неделю назад, нужно идти на эту улицу, точь-в-точь похожую на торговый ряд в Токио или Осаке с той лишь разницей, что там, дома, в таких лавках продают одежду и домашнюю утварь, затейливый хлам, именуемый сувенирами, а здесь — золото. Перед ослепительными витринами, волнующими воображение, тоскуют мужчины и женщины. Снова и снова надо подолгу стоять у витрин, дольше, чем обычные зеваки. Хозяева лавок, внешне безразличные и к толпе, и к своему товару, должны приметить японца, ежедневно по нескольку часов кряду глазеющего на витрины, — не могут не приметить, — но интереса к иностранцу по-прежнему не проявляют. Пора, видно, что-то предпринять. Пора...
— Почем слитки, вот эти?
На плоских желтых плитках, как и на золоте, конфискованном в аэропорту Ханэда у Реймонда Бокаччи, — клеймо английской фирмы.
— Четыреста десять иен за грамм. — Торговец назвал цену в иенах сразу, не сверяясь даже с обменным курсом, будто всю жизнь только и занимался продажей золота японцам. — У себя в Японии вы заплатите за грамм 660 иен. — Он демонстрировал поразительную осведомленность.
— Из Лондона слитки?
— Эти — да. Но у меня есть французское и швейцарское золото. В какой валюте будете платить? Я принимаю валюту пятнадцати стран. — Торговец выжидательно умолк.
— Я зайду к вам завтра.
Взгляд торговца стал колючим, неприязненным.
Теперь следует уйти, но не слишком быстро, иначе на оживленной улице торговец, если пойдет следом, потеряет странного клиента из виду. Идет? Да, идет.
У мечети эмира Мансура Асафа (невозможно не послушаться советов путеводителя и не полюбоваться этим архитектурным памятником) стало ясно, что преследование ведется по всем правилам. Из резко затормозившего голубого «фиата» выпрыгнули трое и уставились на изумрудного цвета портик, купола и белую башню с тем восторженным любопытством, которое простительно туристам-иностранцам, но вряд ли уместно для местных жителей.