Но дацан Убур-Хангая вскоре пришел в полный упадок, монахи разбрелись по необъятной Гоби. Ушел и Лубсан. Обессилевшего, оборванного и грязного нашел Лубсана в Гоби советский доктор Назаров, бурят. О, это был замечательный человек! Золотое сердце и светлый ум. Он был совсем как добрый отец...
Нашей беседе мешали звонки телефона и частые посетители. Я предложил доктору:
— Эрдэмтэн (1 Эрдэмтэн — ученый, образованный (монгольск.).), автомобиль Кирилла стоит у подъезда. Может, нам в тайгу поехать? Посидеть возле реки, поискать в лесу целебные травы. Ведь сегодня выходной день, воскресенье.
Лубсан обвел вокруг себя рукой:
— Работы много. Охой, как много работы!
Эрдэмтэн хлопнул рукой по толстой рукописи (в ней было листов четыреста!):
— Писать надо! Много писать...
Потряс прибором, похожим на транзисторный радиоприемник:
— Регулировать надо! Махнул рукой на груду автомобильных запчастей:
— Машине ремонт надо... За травами в тайгу мне после много ездить надо. У, шибко много!
Как бы подкрепляя ссылку на занятость, загремел телефон. Доктора приглашали к больному.
С этой минуты маленький белый автомобиль Кирилла метался из конца в конец города. Далеко за городом заманчиво блестела прохладная Селенга, а мы парились в тесном «Запорожце». От солнечного жара размяк асфальт. Потное лицо Лубсана с прорезями длинных глаз отливало медью.
В понедельник утром я зашел в лабораторию тибетской медицины при Бурятском филиале СО АН СССР. Монтажники устанавливали сложнейшие электронные приборы, в особой комнате почтенный баабай (1 Баабай — старик (бурят.).) сортировал целебные коренья и травы. Баабай когда-то изучал тибетскую медицину в дацане. Сейчас он помогал ученым создавать фонд лекарственного сырья. Коренья и травы он раскладывал в коробки из-под ботинок. Коробок таких было сотни. Корни солодки, листья чертополоха, розовые лепестки шиповника, семена тмина, кора осины, даже куски какого-то дерева.... Я вспомнил кожаный хайрсаг (2 Хайрсаг — короб, ящик (бурят.).) ламы Чимитова, который увидел однажды в бурятском улусе. Все в этом хайрсаге было растерто в порошок и перемешано в различных пропорциях. «Задачки» — так назывались сложнейшего состава порошки, свернутые наподобие папирос трубочкой. Мой друг из села Красный Чикой рассказывал, что Чимитов с помощью таких вот «задачек» вылечил его отца от неизлечимой, казалось бы, падучей болезни. Он ездил к Чимитову вместе с отцом и видел, что лама-лекарь истолок в ступе тридцать шесть видов трав для «задачек» отцу.