— Конечно, Погребняку на дрова мы бы деревья выделили. Но сэкономил — и молодец! — так сказал Сердюков.— Мог он взять и валежник. Мог. И берет, если Байкал таких подарков не дарит. Но, в принципе, тайги лучше вообще не касаться. Там, где можно. Какое человеческое вмешательство показано, а какое — противопоказано здешним лесам? Вот, скажем, примемся мы их расчищать от валежника, а где гарантия, что не нарушится начальное звено в экологической цепи и в конце концов не уйдет отсюда соболь? Обход Погребняка — это по размерам территория целого лесхоза в средней полосе. Лесхоза, состоящего из нескольких лесничеств, поделенного на десятки лесниковых обходов. Там десятки, а то и сотни рабочих, дорогая техника. Но тот, среднеевропейский лес, никогда не даст такого экономического эффекта, как наша тайга, потому что здесь — пушнина, панты, кедрачи, ягода. Наша задача — сохранить первозданный биомир тайги, несмотря на то, что эти места прорезал БАМ.
Мы идем с Погребняком в глубь тайги. Меж красноватых в заходящем солнце стволов лиственниц, опушенных желтыми, уже готовыми опасть тонкими иглами,— темно-зеленая поросль брусники. Ягода поблескивает среди листков бордовым насыщенным цветом. Чуть в стороне от тропки — бурый конус муравейника.
— За разорение — штраф тридцать рублей! — говорит Женя, наклоняясь над муравейником.— Они не только санитары леса — с насекомыми-вредителями борются. Они и пожарные! Бросит, скажем, кто-то около муравейника окурок — они его живо погасят. Набегут стайкой и забрызгают кислотой.
А если нет поблизости муравьев? Сколько бед понаделали в тайге не потушенные до конца костры да брошенные окурки... Настоящий таежник знает, что летом в тайге с огнем не шутят. Ягель как трут. А рядом прошлогодние сухие иглы, и вот уже побежал огонек. А валежник — первая растопка. И пошел низовой пожар, набирая силу. Набрал — и взметнулся всепожирающим валом, в котором двадцатиметровые стволы сосен вспыхивают как спички. Потушить его уже невозможно. Можно только остановить: отжечь полосой лес на его пути.
— Теоретически,— рассказывал Евгений,— тот же медведь может поджечь лес: спихнет камень с гольца, тот поскачет вниз, набирая скорость, стукнется о другой — вот и искра. А искра на мох упала. Осколок стекла, сфокусировав солнечные лучи, может сработать как линза. Опять-таки теоретически. Практически у таежных пожаров две главные причины: приблизительно в десяти случаях из ста виноваты грозы. Ударит молния, а гром уже дымом пахнет. В остальных — вина человека. Неопытного в тайге, неосторожного с огнем.