— У Володи на первом месте Пенелопа, на втором Пенелопа и на третьем тоже Пенелопа.
— Да,— кивнул Володя серьезно.
Потом мы вышли с ним на балкон, и Володя неожиданно предложил:
— Хочешь, попробуем снять Пенелопу? А может, и добудем несколько экземпляров. Для музея нужно.
— Неужели это возможно? — только и выговорил я.
— Сейчас как раз ее время,— коротко ответил Володя.
Но что же это такое — Пенелопа?
10 октября 1970 года газета «Комсомольская правда» опубликовала небольшую статью «Охота за Пенелопой». Этим именем энтомолог Шредингер назвал в прошлом веке редчайшую серебристо-зеленую бабочку-перламутровку. Бабочка считалась вымершей, только два экземпляра ее, пойманные коллекционерами братьями Доррис в Южном Приморье, были собственностью Лондонского энтомологического музея. По ним Шредингер и составил свое описание бабочки, дал ей имя. И вот она, редчайшая, прекраснейшая «серебристо-зеленая перламутровка скал», Пенелопа, поймана у нас, в советском Приморье, среди скал Сихотэ-Алиня. Событие это — о нем и сообщала газета — оказалось настолько значительным, что поймавший ее ученый Алексей Иванович Куренцов удостоился поздравлений энтомологов всего мира, и в их числе бразильцев, что особенно почетно и знаменательно по двум причинам: во-первых, бразильская фауна бабочек — богатейшая в мире, а во-вторых, именно в джунглях Бразилии водится перламутрово-синяя бабочка, имя которой — Улисс или Одиссей...
Эта находка А. И. Куренцова сыграла, как это ни удивительно, огромную роль в судьбе школьника Володи Мещерякова, жившего на Урале, в Магнитогорске. Было ему тогда пятнадцать лет, и загорелся он неодолимым желанием: попасть в Приморье, самому поймать Пенелопу. Начал копить деньги на билет. И через некоторое время приехал в Приморье, познакомился с Алексеем Ивановичем Куренцовым, а в 1973-м поймал свою Пенелопу! И остался в Приморье, быть может, навсегда. Да и сам Алексей Иванович Куренцов, ставший крупнейшим современным исследователем Дальнего Востока, родился в Орловской губернии, а попав однажды в Приморский край, полюбил его и связал с ним свою судьбу. В его жизни тоже огромную роль сыграли порхающие эфемерные создания — бабочки. Вот как, в частности, он описывает первую поимку Пенелопы в книге «В убежищах уссурийских реликтов».
«...Пробираясь вдоль скалистых стен, стараясь не сорваться, я совершенно неожиданно заметил на отлогом выступе скалы играющих самца и самку Пенелопы. Самец совершал известный у этого рода бабочек танец облета вокруг самки, которая медленно опускалась на цветы очитка, растущего здесь же на склонах. Половой рефлекс у бабочек притупляет инстинкт самосохранения. Учитывая это, я быстро подкрался к ним на расстояние не более 1,5 метра и взмахом сачка поймал сразу и самца, и самку. Радости моей не было предела. Я настолько волновался, что не мог сразу вынуть бабочек. Чтобы они не бились, я слегка сдавил им грудки. Это были слегка полетавший самец и великолепная, совершенно чистая самка, значительно крупнее самца. Сверху ее крылья были темные, с крупными черными пятнами, а снизу их заливали яркие серебристые полосы и нити. Опустив их в морилку, я долго рассматривал во всех деталях свои неоценимые трофеи. Мне вспомнилось, как в книге «Малайский архипелаг» А. Р. Уоллес описывал свои переживания, когда он поймал на острове Батчиане красивейшую райскую бабочку орнитоптеру: «Когда я вынул бабочку из сетки и раздвинул ее величественные крылья, сердце мое забилось, кровь бросилась в голову, я был близок к обмороку...» Теперь я еще больше понял этого натуралиста».