— Андрей?… — голос звучит глухо и сипло, какой-то чужой голос, не ее.
Почему сердце так тревожно забилось в груди?… Словно птичка, пойманная в сеть?!
А внутри стучит набатом: беги!
— Да. Лена? — с надеждой в голосе. — Это ты?
Хотелось отключиться и отбросить телефон в сторону. Слишком горячим он стал для нее.
— Д-да… — пробормотала она. — Как ты?…
Глубокий вздох, с силой втянул в себя воздух.
— Я… хорошо. Ты как?
Словно онемевший, язык не может произнести ни слова. Солгать не может…
— И я… хорошо.
Вновь тяжелый вздох.
— Дожди только настроения портят.
— Да… — задумчиво проговорила Лена. — Я хотела спросить… — быстрый взгляд на Аню.
— Да? — оживился, словно ждал этих слов от нее. — О чем?
Как же это произнести? Когда дрожат не только губы, но, кажется, и язык сковало нервной дрожью?!
— Насчет встречи… Помнишь, ты говорил, что мы могли бы встретиться…
Бежать, спасаться! Не делать глупостей!
Лена лишь сильнее сжала телефон в руке, удерживая себя от того, чтобы отбросить его в сторону.
Молчание длилось минуту. Тяжелое, удушающее, гнетущее молчание.
А потом вдруг…
— Где? Когда? Я буду там, — резко, уверенно, решительно.
Лена сглотнула и прикрыла глаза. Согласился…
Предательница…
— В кафе в центре города… — не хватает воздуха. — Называется «Чайная роза».
Да как ты можешь?!
Сердце рвется изнутри, надрывается и кричит, словно молит не делать этого. Но…
— Хорошо. Когда? — как сквозь туман доносится до нее голос Андрея.
Бросить телефон. Отключиться. Уйти. Убежать от соблазна!
Но нахлынувшее волной чувство вины быстро растворяется в крови под пристальным взглядом подруги.
— Завтра, — дрожащими губами. — Ты сможешь? В половине второго.
Горло режет и саднит, словно наждаком. Роковые слова срываются с губ почти против ее воли.
— Да, смогу. Я буду там, — слышится в трубке голос Андрея, а Лена сбивается со счета, слушая громкие и отчетливые удары сердца, клокотавшего ей в грудь тяжело и серо. — Завтра. В половине второго, — повторяет, скорее, для нее, чем для себя.
Сквозь боль в горле она шепчет:
— Хорошо…
Предательница! Обманщица!
Виновна… виновна… виновна!
— Я буду тебя ждать, Лена, — мягко проговорил Андрей, и его слова полосонули по ней острием стрелы, смазанной ядом. — Приходи… пожалуйста…
Пожалуйста… Просьба, мольба, почти как молитва!
В переносице противно защипало, в уголках глаз застыли слезинки.
— Да… Я приду, — быстро, решительно, сквозь боль. — До встречи, Андрей.
— До встречи, Лена…
Отключается сразу же, не дослушав слов прощания. А чувство вины все режет и режет по ней клинками.
Зажатый до боли в руке телефон выскальзывает из онемевших пальцев, губы подрагивают.