Именно поэтому таящее в себе ключ от великого пространства, свернувшееся до размеров узкой полоски вдоль Днестра, до масштаба маленькой тираспольской республики, Приднестровье так яростно пытаются убить, уничтожить, стереть с лица земли. На Приднестровье пытаются напасть не только потому, что здесь есть великолепные заводы, плодородные поля, что через эту территорию проходят мощные трансъевропейские коммуникации… Главная причина почти религиозной ненависти к Левобережью в другом. Агрессор хочет убить, вымарать из будущего великую Россию, которая стремительной спиралью развернется с этого маленького клочка земли на колоссальные пространства и плацдармы Евразии.
Бой за Приднестровье ведет сама республика, а с ней вместе вся Россия. Ведет его и Украина, и великое множество людей, которые готовы сражаться за малую, ускользающую возможность воссоздать огромную пространственную конструкцию…
Казаки, которые клали головы свои под Дубоссарами, волонтеры-офицеры Российской армии, которые умирали на кошницком плацдарме — все они бессознательно чувствовали, знали, что жертвуют собой за великое будущее страны.
Президент Приднестровья Игорь Смирнов, который все эти годы является столпом, центром сопротивления, конечно, не предполагал, что ему выпадет такая высокая миссия, что именно на него будет возложена огромная историческая задача. Он самый обычный человек — инженер, технарь. Он думал, что ему предстоит мирно работать на производстве, заниматься технологическим проектированием, но судьба выбрала его для другого…
Судьба часто выбирает совершенно на первый взгляд неожиданных людей. Именно на них, стоящих до поры до времени в тени, Господь вдруг указует своим перстом.
То был момент, когда все вельможные, знатные, известные, готовившие себя к исполнению серьезных государственных ролей, все вдруг либо предали, либо разбежались — упали ниц, спрятались в тень, залезли в щель. Именно тогда на первый план выступил Смирнов.
Я думаю, что он до конца сам не осмыслил своего мессианства, не осознал своего высокого предназначения. Смирнову в его непрерывном деланье, в неусыпных трудах и заботах просто не до того. Впрочем, может быть, я ошибаюсь. Быть может, именно осознание собственной миссии движет им, заставляет в страшных усилиях двигаться вперед.
Насколько я знаю, он начал свой путь, свою политическую деятельность с мученичества — был схвачен лютыми врагами, его ночью, связанным, в багажнике, доставили в молдавскую тюрьму. Там истязали, грозились убить, требовали, чтобы он отрекся… Этот подвиг, почти забытый теперь, и был началом его восхождения.