Я считаю, что причина большинства болезней, кроме чумы, оспы и других инфекционных заболеваний, кроется в состоянии угнетенности и прежде всего эмоциональной подавленности. Недуги можно научиться преодолевать. Сюда не следует относить последствия несчастных случаев. Так, укус гадюки, от которого я чуть не умер в одиннадцать лет, был, безусловно, несчастным случаем...
Хотя и несчастный случай может многому научить. Мальчишкой я, предоставленный самому себе, бегал целыми днями по лесам Северного Девона, выискивая птичьи гнезда. Вся острота ощущения состояла в том, чтобы сперва обнаружить гнездо в каком-нибудь на первый взгляд неприступном месте, а потом суметь добраться до него. Однажды я полез к гнезду и сорвался с верхушки дуба высотой футов в сорок. Ударившись о землю, я довольно долго лежал без движения и гадал, откуда исходит боль. Спустя минут десять я пошевелился и с изумлением констатировал, что все кости целы. С тех пор при каждом серьезном падении я всегда поступал так же — полностью расслаблялся и осторожно по очереди шевелил конечностями.
В семнадцать лет я нанялся в Лейсестершире на ферму за пять шиллингов в неделю. Жизнь на ферме казалась мне рабством. За семь месяцев работы от зари до зари выпало всего полдня выходных. В темноте, до работы в поле, нужно было передоить всех коров (с тех пор я пью молоко без всякого удовольствия). В результате у меня неожиданно открылся ревматизм в плечах; просыпаясь, я не мог поднять над головой руки. Это могло быть и следствием перенапряжения — мне приходилось одному взваливать на телегу двухсотфунтовые мешки с зерном. Однако я твердо убежден, что основной причиной болезни было состояние душевного гнета, постоянное ощущение своей беспросветной забитости.
1929 год (мне шел тогда двадцать восьмой) прошел у меня довольно бурно. Сначала я отправился в Америку, чтобы подобрать там самый надежный, а главное, самый непривередливый одноместный самолет. Под непривередливым я понимаю самолет легкий в управлении, послушный и без всяких хитроумных штучек. Впервые я поднялся в воздух самостоятельно 13 августа в Англии, а 25 октября уже отправился в пробный полет вокруг Европы через Югославию, Румынию и Польшу. 20 декабря я вылетел из Кройдона в Великобритании. До меня только один пилот пролетел трассу Англия — Австралия в одиночку: 10 000 миль за 15 дней. Я хотел пролететь ее быстрее, но в конце концов был просто рад, что долетел благополучно. Я был поражен встречей, устроенной мне в Сиднее: в воздухе меня ждал эскорт из десяти самолетов, на аэродроме Мэскот собрались тысячи людей... Результат встречи оказался для меня неожиданным: через месяц, находясь в Новой Зеландии, я был на грани нервного расстройства. И дело тут не в том, что на мне сказался сам полет. Конечно, длительный одиночный перелет был по тем временам довольно рискованной затеей. Промежуточные посадки были опасны, трудно было определить заранее, удастся ли посадить машину на случайном травяном поле и не ткнется ли она куда носом; информацию о метеоусловиях получить было нелегко; полет омрачали долгие и нудные переговоры с таможенными и другими властями, заботы о пище и горючем, причем через все это приходилось проходить дважды в день, часто в разных странах. Кабина самолета «Джипси Мот» была открытая, и мне по двенадцать часов в день надо было выдерживать напор ветра, дувшего со скоростью до девяноста миль в час.