Наступает самый трудный период дрейфа: ночью в условиях арктической зимы. Наша жизнь неразрывно связана с жизнью Большой земли. Следим за всеми событиями в мире. Надеемся, наш труд во льдах Полярного бассейна внесет крупицу в тот подарок, которым все советские люди встречают важнейшее событие жизни нашей страны — XXIV съезд КПСС .
Начальник Сп-16 Бузуев Август 1970 г.
Записки радиста высокоширотной экспедиции «север-22»
Самолет снижается в районе Полюса относительной недоступности. Уже недалеко и до полярной станции «Северный полюс-16». Пролетаем над разводьями — широченными реками. Русла их исчезают где-то на горизонте, а от черного зеркала воды поднимается густой туман. Желтое тусклое отражение солнца едва пробивается сквозь него. Здесь, видно, разводья образовались совсем недавно: мороз больше тридцати, и вода должна замерзать через несколько часов. Северный полюс остается позади. Координаты СП-16 — 83° с. ш., 207° в. д. — западное полушарие. Моторы ревут в каком-то надсадном упоении, на пределе своих возможностей — во всяком случае, так кажется, а белая пустыня плывет под крылом очень медленно — так велик этот ледяной океан, белая, однообразная пустынная равнина.
Льдина приближается навстречу нашему ИЛу. Вокруг нее, как кружево на подзоре, поля торосов, другие льдины, сморщенные, обезображенные трещинами и грядами торосов, отчего кажутся серыми. «Прямо пекло какое-то», — ворчит Матвеев, «хозяин» будущего аэродрома. Мелькают одинокий домик, и бочки, и еще какой-то скарб. Все это непонятно каким образом попало в самую гущу ледяных обломков, в самый центр торошения. Кто-то подсказывает: это и есть старый лагерь. Но вот и на нашей белой льдине мы замечаем сверху трещину. Да какую! Будто пилой угол отхватило. Значит, и эта твердыня может в скором времени расколоться в пух и в прах... Толчок, совсем короткая пробежка, тишина — и оглушительный рев двигателя возвещает, что первая посадка выполнена отлично. Распахнуты створки грузового люка. Полярники с заиндевевшими бородами в сопровождении собак неторопливо бредут к самолету. Год провели они в своем одиночестве, мы для них первые люди с Большой земли. Лица утомлены, даже мороз не стирает бледность, которая появляется у людей за долгие месяцы полярной ночи, но глаза — глаза, кажется, существуют отдельно, живут вне лица, сверкают и брызжут радостью. «Ну вот и дождались», — говорит кто-то. И улыбки, которые, как настоящие мужчины, они сдерживали, сами предательски появляются на лицах.
Мы достраиваем аэродром. Это несложно. Основное сделали сами полярники. Матвеев оком бывшего летчика сразу замечает торосы, которые мешают посадке, их подрывают. Ломиками сдалбливают выпуклости на полосе. Трактором расчищают «карман», где самолет будет разгружаться. Трактор здесь называют «Хоттабычем», и не зря. Бывает, вся жизнь лагеря зависит от его тарахтящего движка: то перетаскивает дом подальше от трещины, то везет продукты с аэродрома, а то и лодку. Тракторист Толик, естественно, самый уважаемый на станции человек. И Арктика и Антарктика давно ему знакомы, и его здесь всякий знает.