Фред садился верхом на одну пристяжную, я на другую, доктор делал кореннику индивидуальную проездку в экипаже. Так готовились мы к публичному выезду. Множество беспокойств владело нами: будущая толпа, крик, вспышки магния...
...Гужи были, конечно, слабоваты, дуга чуть кренилась на сторону, поводки уздечек оказались пристегнуты не совсем правильно, но светило солнце, коренник нес шею картинно, по-лебединому, пристяжные кипели, медвежья полость сверкала, бубенцы мягко перезванивались, и ярким пятном мы играли по полю: «словно серые лилии на зеленом лугу», — как на другой день писали газеты.
А на обычной утренней проездке лошади, чего-то напугавшись, все-таки однажды понесли. Место было очень уж неподходящее: тут же кипело шоссе. Левая вожжа запуталась и оборвалась. Некоторое время я тянул вожжи на себя, почти лежа навзничь, но тут лопнул гуж, качнулась дуга, и коренник фактически освободился от упряжки. Долго ли можно держать лошадь на одних вожжах? Раздался удар, толчок, экипаж черкнул землю, я вылетел, а надо мной, как в приключенческом фильме, пронеслись лошади.
Откуда-то возник черный стремительный автомобиль с надписью-молнией «Шериф» и с ревом понесся наперерез общему потоку и лошадям. Все, кто только был на ферме, очутились верхами и тоже полетели стремглав, соперничая с машинами. Но всех опередил Фред, наш приятель-школьник. Он поставил «додж» поперек шоссе, наши лошади, волоча за собой остатки экипажа, оторвали у него крыло, но все-таки замедлили ход, и тут же один из всадников, спешившись, повис у них на удилах.
Лежа на обочине, я наконец-то почувствовал ту непосредственность перехода от пафоса к иронии, какая заключена в гоголевской тройке, а я, заучив хрестоматийные строки со школьных лет наизусть, не мог, в сущности, этого понять: «И сам летишь, и все летит...»
Позднее, когда происшествие превратилось в рассказы о том, как, кто и куда бросился на помощь, я спросил Фреда, что скажет его отец про искалеченный автомобиль.
— Да, — отвечал Фред, — что-нибудь такое он скажет. Ведь он у меня наполовину валлиец, наполовину ирландец. Представляете себе, что за смесь!
И правда, дня два мы потом Фреда на ферме не видели...
Через несколько дней мы прибыли в вотчину ковбоев — Техас, в городок Форт-Уорт, на большую выставку скота, по случаю которой здесь же, на исконной земле индейцев-команчей, проходило родео, состязание ковбоев. Все были в шляпах с широкими полями, все верхом, все в кожаных брюках, словом, это был мир, сошедший со страниц самых головокружительных книг юности и в то же время абсолютно взрослый, серьезный мир.